В столовой для персонала царило мрачное молчание. Сестра Маргарет сидела за столом, словно высеченная из гранита, методично поедая безвкусную овсянку. Рядом – два санитара, здоровенные, туповатые мужчины с лицами, на которых застыло выражение хронической усталости и легкого отупения. Их звали Билл и Джек. Они ели молча, избегая взгляда нового доктора. Младшая медсестра, тщедушная девушка по имени Агнес с постоянно красными от слез глазами, дрожала над своей тарелкой, словно ожидая удара.
– Доброе утро, доктор Торн, – произнесла Маргарет без тени приветствия. Ее взгляд был холодным, оценивающим. – Готовы к обходу?
– Да, сестра Маргарет, – ответил Элиас, стараясь звучать уверенно. Он взял поднос с той же серой овсянкой и куском черствого хлеба. – Начнем с Корпуса А, как вы и советовали.
– Мудрое решение, – кивнула она, и в ее тоне прозвучало нечто, похожее на сарказм или… облегчение? – После завтрака. Агнес, подготовьте карты и лекарства.
Обход начался ровно в восемь. Элиас шел по коридору Корпуса А рядом с сестрой Маргарет, чувствуя на себе тяжелые взгляды санитаров, следовавших за ними. Воздух был пропитан все теми же запахами – отчаяния, лекарств и сырости, но теперь к ним добавились специфические ароматы немытых тел и человеческого горя. Двери палат были открыты, и оттуда доносилось бурление безумия, сдерживаемого лишь толстыми стенами и решетками.
Первый пациент: Генри М., тот самый из папки. Пожилой человек, съежившийся на койке, как высохший лист. Его глаза, огромные и мутные, смотрели куда-то в бесконечность за стенами. Он непрерывно шевелил губами, но звуков не издавал. Диагноз: Dementia Praecox (Слабоумие преждевременное). Сестра Маргарет бегло доложила историю – медленное угасание, потеря связи с реальностью, редкие вспышки беспричинного страха. Элиас попытался заговорить с ним, но Генри лишь слабо дернул головой, его взгляд скользнул по доктору, не задерживаясь, и снова устремился в никуда. Абсолютная пустота. Это не было страшно – это было бесконечно жалко и… мертво. Как будто душа уже ушла, оставив лишь пустую оболочку, ожидающую окончательного распада.
Ее слова, произнесенные с такой дикой убежденностью, заставили Элиаса невольно отступить на шаг. Иррациональный укол страха. "Вижу пустоту". Что она имела в виду? Просто бред? Или…? Он быстро вывел команду из палаты, оставив Эстер выцарапывать ее безнадежную защиту от невидимых ужасов.Следующая палата: Эстер П. Молодая, на вид, женщина с всклокоченными темными волосами и горящими лихорадочным блеском глазами. Она сидела на полу, спиной к стене, и яростно царапала штукатурку ногтями, уже стертыми в кровь. На стене зиял хаотичный узор из линий и спиралей. – Они в стенах! – выкрикнула она хрипло, увидев вошедших. – Слышите? Скребутся! Хотят выбраться! Я должна… должна выпустить их! Или замуровать! Замуровать навеки! Санитары насторожились. Сестра Маргарет вздохнула. – Параноидальная шизофрения. Бред преследования, тактильные галлюцинации. Успокоительное не всегда помогает. Будьте осторожны, доктор, может броситься. Элиас попытался мягко заговорить, но Эстер вжалась в стену, ее глаза бегали по комнате, выискивая невидимых врагов. – Они знают! – прошипела она, указывая грязным пальцем на Элиаса. – Они прислали тебя! Нового соглядатая! Но я вижу сквозь тебя! Вижу пустоту!