– За что? – не понял парень.
– За свои стихи, за RЯ…
– Да не за что, – ответил он, улыбаясь. – Я рад, что тебе понравилось.
– Мне очень приятно знать, что песни RЯ для кого-то еще имеют значение, – призналась Женя.
– Просто я люблю музыку, – сказал он. – А еще… Мне нравится, как ты о ней говоришь. Ты вкладываешь в это душу.
Девочка почувствовала, как щеки снова начинают гореть. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого она просто улыбнулась.
– Можно спросить? – тихо произнес парень, и Женя кивнула. Он вздохнул, набираясь решительности. – Ты сказала, что твоя жизнь изменилась. Почему?
– Год назад мама погибла в аварии… – сквозь слезы ответила девочка и отвернулась, скрывая их.
– Прости… Я не знал, – сказал Евгений и виновато посмотрел на нее.
– Ничего… – прошептала она.
– Давай еще послушаем, – предложил Евгений, переводя тему и включая следующую песню.
Они провели так больше часа, слушая музыку и разговаривая о мелочах. Евгений рассказывал о своих путешествиях, о том, как он жил в разных городах, а Женя делилась своими мечтами о том, чтобы однажды уехать из этого городка. Она чувствовала, что с каждым словом они становятся ближе, это удивляло и волновало ее все больше.
Когда начало темнеть, Евгений предложил проводить Женю домой. Они шли по тихим улицам, разговаривая о музыке, книгах, стихах и жизни. Женя ощущала, как что-то внутри нее меняется, будто мир становится ярче и интереснее.
– Спасибо за сегодняшний день, – сказала она, когда ребята подошли к ее дому.
– Это только начало, – ответил Евгений, улыбаясь. – Погуляем после уроков завтра?
Женя кивнула, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Она смотрела, как он уходит, и понимала, что этот день стал для нее особенным. Что-то новое и важное вошло в ее жизнь, и она пока не имела представления, к чему это приведет. Но одно осознала точно: Евгений – не просто новенький, он тот, кто может изменить все.
Тихонько отворив входную дверь, девочка прислушалась. В квартире было пусто, только шум с улицы из забытой утром форточки да ровное тиканье старых настенных часов нарушали давящую тишину, отдающуюся напряжением в висках.
– Па-а-ап! Ты дома? – позвала она, но ответа не последовало.
Женя вздохнула и, раздевшись, прошла в свою комнату. Достав телефон, она набрала номер отца, но в трубке раздавались лишь длинные гудки. Отложив аппарат, она присела на кровати. Безмолвие тяготило. Как часто она мечтала насладиться молчанием и спокойствием, не слышать пьяных придирок и истерик отца, не кричать в ответ на претензии о том, как устала, не пытаться донести до родителя, как он изменился. Ей и так тяжело переживать ранний уход матери, а он Жене вовсе не помогает, а, наоборот, добавляет страданий. Но сейчас, окруженная беззвучием, она не испытывала облегчения. Только необъяснимое беспокойство.