Проникнув внутрь аудитории, Лиам слегка нахмурился – пространство было переполнено.
Курс по психологии восприятия традиционно страдал от низкой популярности. Предыдущие преподаватели сознательно душили пробуждающийся интерес к предмету, превращая лекции в монотонные уроки скуки. Многие студенты предпочитали отказаться от курса в первые же недели, перебегая к более «приземленным» дисциплинам. Но сегодня зал был почти заполнен до предела, и это говорило о многом.
Лиам, протискиваясь сквозь ряды, наконец нашел свободное место и с заметным облегчением плюхнулся на стул.
– Лиам! – прозвучал с усмешкой голос справа. – Я уж думал, ты опять опоздаешь, и профессор Ким выгонит тебя, как в прошлый раз. Но нет, ты вовремя. Хотя, если честно, сегодня здесь просто аншлаг. Удивительно!
Парень махнул рукой в сторону дальнего угла аудитории.
– Но это все потому, что он здесь.
Лиам перевел взгляд туда, где в полутени у окна сидел парень – Эмрис.
Как всегда, отстраненный и сосредоточенный, он казался словно жил в параллельной реальности, где шум внешнего мира не проникал. Его лицо было точным, лишенным вычурности, – красота древнего мифа, вырезанная из мрамора времени. Волосы цвета черного янтаря мягко спадали на лоб. В руках он держал книгу, погруженный в нее с такой глубиной, будто от этого зависела чья-то судьба.
Восхищенные вздохи, вспышки камер и тайные взгляды не достигали его – он был островом в океане суеты, неприступным и манящим одновременно. Это создавало вокруг него ауру недосягаемого, чья загадка пробуждала жгучее желание понять.
Вдруг вибрация телефона прорезала это напряженное молчание. Лиам автоматически выхватил устройство из кармана, дыша ровно, словно каждое движение могло изменить ход событий. На экране мигало сообщение от «Бессердечного Арона».
С легкой, почти нервной ухмылкой он разблокировал экран:
«Она со мной. Все спокойно. Мы дома».
Лиам выдохнул, и напряжение, сжимавшее грудь до боли, наконец отпустило. Амайя дома. Значит, у него осталось всего несколько часов, прежде чем привычный порядок окончательно рухнет, превратившись в хаос.
– Лиам и… Эмрис, – произнес профессор Ким, не отрывая взгляда от разбросанных перед собой бумаг.
Тишина опустилась на аудиторию с тяжестью внезапного удара – словно мощный аккорд органа в пустом кафедральном соборе, гулкий, глубокий, дрожащий на грани напряжения. Несколько студентов подавили улыбки в кулаки, кто-то повернулся, улавливая не столько реакцию профессора, сколько ту искру, которая, казалось, должна была вспыхнуть между названными именами.