Я не знаю, кто застегнул рубашку и поправил галстук. Наверное, мама. Никогда себе не прощу! И никогда не забуду мамино лицо! В слезах, с застывшим ужасом в глазах… И этот запах роз… Навязчивый, торжествующий…
Зачем дочь дарит мне розы? Из года в год… Много лет…
В этом году доставили корзину в целлофане. Развернула… Розы не свежие – на, тебе, Боже, что мне не гоже! По Интернету, наверное, заказали. Отнесла корзину соседям – пусть что хотят делают, хоть пол метут!
В квартире витает запах увядающих роз и я опять хороню брата…
Для себя решила: на следующий год у меня круглая дата. За неделю отключу все телефоны!!! А в день рождения поеду в центр. Пройдусь по Красной Площади, постою около Исторического музея. Его папа любил. А маме нравилось ГУМовское мороженое. Обязательно съем две порции. Чёрт с ним, с диабетом! А детки пускай что хотят думают – их проблемы.
И всё– таки, зачем она дарит мне розы?
На днях встретила Тарасика. Обрадовалась, конечно.
– Зашёл бы, сынок.
– Тёть Даш, я вчера из командировки прилетел. Меня месяц не было. Процесс выиграл!
– Поздравляю, Тарасик! Значит, хороший из тебя получился адвокат.
Тарасик смутился.
– Говорят, неплохой. А Вы что такая грустная?
– Объясни мне, деточка, зачем она это делает?
– Опять розы?
– Корзина. В целлофане.
– Не нравится мне это.
Лицо Тарасика стало жёстким. Я его никогда таким не видела.
– Что тебе не нравится? Безразличие? А кому оно нравится?!
– Это не безразличие, тётя Даша.
– Благородство, надо понимать?
– Боюсь, что преднамеренное…
– Конечно, преднамеренно! Не случайно же из года в год…
– Я о другом говорю. Преднамеренное причинение вреда здоровью. Или преднамеренное доведение до самоубийства.
– То– есть?
– Как Вам объяснить… Мне тридцать, а Вам, скажем, больше… Старше Вы меня…
– Слегка! – Засмеялась я.
– На это и расчёт. Или сердце не выдержит, или нервная система…
– Тарасик, я бедная, как церковная мышь!
– Не скажите, у Вас квартира… Да мало ли что ещё есть! Вы же не родители Миши. Те всё пропили.
– А где живут?
– К нам приезжали. Михаил им билеты купил и в поезд посадил. Даже слушать ничего не стал.
– Правильно!
– Мама переживает, всё– таки родители.
– Таких родителей, Тарасик, на дюжину двенадцать. Из– за них погиб твой папа. А Лиля сколько работала? Если бы не она, где бы Михаил сейчас был?