Несколькими месяцами ранее.
– Я тоже хочу жениха! Почему все лучшее всегда достается ей? – тыкая в меня пальцем, хныкала Лидия.
– Лучшее?! – в который раз возмутилась я и с осуждением посмотрела на дядю.
Он поджал губы и заскрежетал зубами.
– Успокойся, милый! Не поддавайся на провокации, – поглаживая по руке, уговаривала его Лукреция. – Мы столько раз говорили об этом. Для Беаты это единственный шанс выбиться в люди.
Дядя всю дорогу избегал встречаться со мной взглядом. Вот и теперь недовольно поджал губы и отвернулся к окну. Заметив это, Лукреция сдернула с лица нежную улыбку и вперила в меня презрительный взгляд. Если бы глазами можно было придушить, я была бы уже мертва и не один раз. По ее мнению, мне в женихи больше подошел бы водовозный осел, чем отпрыск великого рода, хоть и самый младший и к тому же с дурной репутацией. Но желание избавиться от сиротки оказалось сильнее, да и породниться с семейством Дениполос большая честь для полуразорившегося рода Влахос.
Остаток пути мы проехали в напряженном молчании. Я злилась на дядю, очень злилась, и он это знал. Поэтому упрямо смотрел в окно и нервно сжимал кулаки. Пусть мучается. Это не его как жертвенную овцу везли выдавать замуж без возможности отказаться.
Чем выше в горы мы поднимались, тем медленнее тащилась карета. Когда мое терпение истощилось настолько, что я готова была, не думая о последствиях, заставить коней пуститься в бешеный галоп, мы, наконец, добрались до замка. Перед нами опустился мост, ворота со скрипом открылись. Мы прибыли в святая святых семейства Дениполос – их родовой замок.
Первым из кареты вышел дядя, затем опираясь на его руку, грациозно выплыла Лукреция. С возгласом “ух ты”, выскочила Лидия, и только я продолжала сидеть на своем месте. Сердце бешено билось, ладони вспотели. Мне было страшно. Как бы я ни бодрилась все последние дни, убеждая себя, что обязательно выкручусь из этой передряги, а только вот он замок, на крыльце стоит мой жених, а плана по спасению у меня как не было, так и нет.
– Беатриса, – дядя с печальной улыбкой протянул мне руку. – Не бойся, выходи!
– А я и не боюсь!
Взяв себя в руки, выпрыгнула на каменную площадь, показательно проигнорировав протянутую руку, и огляделась. Сливаясь стенами с черной скалой, над нашими головами нависал старинный замок. Его башни терялись высоко среди облаков. Вокруг только камни и редкие сосны. От этого места веяло тоской и унынием. Если бы меня спросили, как в моем понимании должна выглядеть тюрьма, я описала бы именно это место.