Опережение меньше минуты. Проскочив заброшенную стройку, он наконец-то направил Сюка в арку между домами. Натянул поводья, встал ногами на седло, попробовал допрыгнуть до зубьев поднятой решётки. Левая рука предательски соскользнула, плюхнулся на Сюка, полез снова.
– Давай, ничего, ещё раз, – бормотал голос Сойки из браслета. – Кнопка на потолке, чуть левее центра.
Со второго раза он зацепился, подтянулся выше и нащупал, что нужно. Нажал, спустился на решётке вниз и едва успел отбежать. У решётки, едва успев вдарить по тормозам, остановились мотоциклисты. На руках – повязки с оплавленной дырой в центре. Один повёл плечом, спуская в руки ружьё. Да, похоже решёткой он разозлил банду так, что грабежом дело не кончится. На цветочек всем уже плевать. Солоух развернул Сюка и направил через двор, к противоположному выходу, уходя с линии огня.
– Гореть вам синим пламенем! – понеслось ему вслед.
Над головой замер, покачиваясь на винтах, дрон.
– Поддержка прибыла. Восток на связи, – донеслось из браслета.
Он чуть-чуть не успел. Похоже, мотоциклисты разделились ещё до въезда во двор, и у решётки остались не все. Других он услышал за пару секунд до того, как собирался вылететь из-за угла. Резко осадил хрюкнувшего от недовольства Сюка и, побледнев, выдохнул:
– Восток, голограмма.
Луч из дрона пробежал по съёжившейся у кучи мусора крысе с наездником и направился к въезду. Всё заняло не больше секунды. По двору заметалась серая, перемазанная в грязи крыса – точная копия Сюка с копией всадника на ней. Солоух на настоящем Сюке привстал в стременах, готовясь дать дёру, но Восток из браслета шикнула.
– Сиди. Я дам команду.
Голограмму тем временем окружили, и брошенная сеть прошла сквозь изображение. В эту же секунду через проход, сипя и хрюкая на ходу, пронеслась ещё одна крыса. Мотоциклисты рванули за ней, не замечая гудящего у стены дрона, быстро поднимающегося выше для лучшего обзора, и Солоуха, притаившегося под самым носом.
– Я уведу их дроном подальше. Стартуй через семнадцать секунд.
Солоух фыркнул – любит Восток точные цифры.
– Спасибо. И как эти неадекваты меня прозевали?
– Ты спрятался, где они не думали искать, – флегматично бросила Восток. – Что им вообще от тебя надо?
– Цветочек взял, – усмехнулся Солоух.
Растения стали редкостью. Любую травинку, невесть как выросшую в нынешних условиях, быстро выкапывали и уносили домой те, у кого этот дом был. Растения давали крохотную прибавку к кислороду, пищу, иногда благодаря случайным мутациям – ходили легенды – могли оказаться лекарством в безвыходной ситуации. Но этот цветок был ещё ценнее. Розетка листьев с пол-ладони, тоненький стебель и одна-единственная коробочка с семенами. За эти семена у фыров можно выручить кое-что ценное, но Солоух хотел прорастить их сам. Растение, не утратившее способность давать семена – величайшая ценность, живой источник во всех смыслах. Такие остались только в лабораториях у фыров, а к ним лишний раз не сунешься. Днём – ядовитые тисовые ловушки, ночью – мандрагорные сирены. Так говорят. Солоух был убеждён, что это – не больше, чем красивые и жуткие метафоры, но что датчиков и ловушек во всех входах действительно напихано выше крыши, не сомневался. Только Кошка как-то умела их обходить, и в команде её талантом не злоупотребляли. Растения через Кошку добывались в крайних случаях. Поговаривали, она своя для фыров, но верить в это никто, конечно же, не хотел.