И тут я вдруг понимаю, что могло произойти кое-что более чудовищное…
Это так ужасно, что сердце на мгновение прекращает биться. Кровь стынет в жилах.
О боже…
Толпа расступается. Появляется тот, кого мне сейчас совсем не хочется видеть. Ему даже не приходится проталкиваться сквозь толпу; он просто шагает, высоко подняв голову, и все расходятся перед ним, освобождая место.
Джулиус проходит мимо Рози и Эбигейл с таким видом, будто их не существует, и останавливается передо мной. Глаза полыхают черным, но остальное лицо – чистый лед. В один миг мои худшие опасения подтверждаются.
– Сэйди, – произносит он скрежещущим тоном, совсем не похожим на его обычное вкрадчивое мурлыканье. Он выплевывает мое имя, как яд, будто произнести его стоит больших усилий. – Пойдем.
И он уходит, даже не обернувшись проверить, иду ли я за ним.
А я иду.
Мне этого совсем не хочется, но выбор невелик: или идти, или стоять и слушать, как Рози кричит на меня у всех на глазах.
Наконец в школьном саду Джулиус останавливается. Мои щеки к тому времени совсем замерзли. Мы отошли довольно далеко от столовой и баскетбольной площадки. Вокруг никого. Сквозь панику замечаю, как тут красиво: забор увит плющом, цветут зимние розы. Даже маленький прудик блестит среди зелени. Когда разбили этот сад, тут была утка, но потом на территорию прокралась лисица и убила ее. Все так расстроились, что организовали утке похороны. На них явились все без исключения; мальчик из моей параллели плакал, пока утку хоронили в траве.
Кажется, сейчас я как раз стою на ее могиле.
– К твоему сведению, – тихо и грозно произносит Джулиус, – меня назвали не в честь древнеримского диктатора.
Я так растеряна и так потрясена, что могу сказать лишь одно:
– Неужели?
– Да.
– А в честь кого тогда?
– В честь типографии, – говорит он и замолкает, будто сожалеет, что сообщил об этом. – Но речь не об этом.
Тут я понимаю, что он имел в виду. Древнеримский диктатор. Мои черновики! В одном из многочисленных писем, которые я ему писала и так и не отправила, я смеялась над его именем. «Твои родители должны гордиться: ты такой же, как твой тезка!»
– Нет, – шепчу я, и сердце уходит в пятки. – Нет, нет, нет, нет. Нет!
– Долго ты это планировала? – спрашивает он и медленно приближается, а голос становится настойчивее. Он наклоняется ко мне. Я делаю шаг назад и утыкаюсь в колючий куст терновника. Я бы с радостью забралась в этот куст, лишь бы спастись от этого кошмара. Не могу поверить, что это на самом деле происходит. – Сорок два письма, и все адресованы мне. Первое написано аж девять лет назад!