Его лицо вспыхивает, и я запинаюсь.
Возможно, я зашла слишком далеко. Была слишком жестока. Как бы сильно я его ни ненавидела, эти черновики писала я, а значит, я виновата в случившемся.
– Мне очень жаль, – заставляю себя извиниться, и тон немного смягчается. – Я очень злилась, когда писала эти письма, и если ты обиделся…
Тут его лицо ожесточается, будто кто-то щелкнул выключателем. На губах играет презрительная усмешка, черные глаза блестят. Он выдыхает, и изо рта вылетает облачко пара.
– Обиделся? – насмешливо произносит он. – Сэйди, ты слишком высокого о себе мнения. Ты не можешь меня обидеть. Напротив… ты разве не помнишь, что написала?
В голове звучит сигнал тревоги.
Опасность.
Надо бежать.
Но я приросла к месту, и лишь сердце бешено бьется.
– Насколько я помню, ты посвятила целых два абзаца цвету моих глаз, – вкрадчиво произносит он, а я бледнею от ужаса. – Мол, они слишком темные, как у чудовища из сказок. Черные, как озеро, где можно утонуть в самый холодный день зимы. Ресницы у меня тоже слишком длинные, как у девчонки. По твоему собственному выражению, я «не заслужил такой красоты». Мой взгляд пронизывает насквозь и пробирает до костей; ты не можешь спокойно смотреть мне в глаза. – При этом он буравит меня взглядом, будто хочет проверить, правду ли я написала. – Ты даже упоминала, что из-за этого тебе трудно сосредоточиться на уроках.
Меня всегда бесила фотографическая память Джулиуса, но никогда еще это не злило меня так сильно, как сейчас.
– Хватит, – бормочу я.
Но он, естественно, меня не слушает. Он, кажется, только начал.
– А эта тирада про мои руки? Целых триста слов. – Он вытягивает перед собой свои длинные пальцы и внимательно их изучает. – Я и не догадывался, что кто-то может настолько пристально следить за тем, как я держу ручку или смычок. Или за тем, как я выгляжу, когда отвечаю у доски.
Я открываю рот, чтобы оправдаться, но ни одно мало-мальски достойное оправдание не лезет в голову. Он прав: все ужасно. Все точно так, как он говорит.
– Знаешь, что я думаю? – спрашивает он и наклоняется так близко, что его губы чуть не касаются моего уха, а жестокое лицо расплывается перед глазами. Я перестаю дышать. Мурашки бегут по коже. – Мне кажется, ты на мне помешалась, Сэйди Вэнь.
Меня бросает в жар. Хочу отпихнуть его, но только ударяюсь ладонями о жесткие подтянутые мышцы и плоскую грудь. Он смеется надо мной, а мне хочется его прикончить. Каждой клеточкой тела желаю ему смерти! Мне много раз хотелось его убить, но никогда – настолько. Я так сильно его ненавижу, что хочется рыдать.