– Уходи, – требую я.
– Не надо смущаться…
Я почти никогда не повышаю голос, но тут не выдерживаю.
– Господи, да уйди ты уже! Оставь меня в покое! Меня от тебя тошнит. – Мой голос звучит намного громче, чем хотелось бы. Слова царапают горло, нарушают покой сада и разносятся под кронами деревьев.
Наконец он поворачивается с непроницаемым выражением лица:
– Не волнуйся, я все равно собирался уходить.
Конечно, обставил все так, будто это его желание, а не я попросила. Не доставит мне даже эту маленькую радость.
Я не смотрю ему вслед. Вместо этого нащупываю в кармане рубашки телефон и загружаю почту. «Может, все не так ужасно? – пытаюсь убедить себя, хоть это и кажется бредом. – Может, пожар еще можно потушить, хотя дом уже пылает прямо перед глазами? Может, я зря волнуюсь? Может, все еще можно исправить?»
Но стоит открыть первое письмо Джулиусу – то самое, написанное девять лет назад, – и прочесть несколько предложений, как я каменею.
Ты лжец, Джулиус Гун!
Когда учитель китайского спросил, знает ли кто эдиому «вода и огонь нисавместимы», я ответила одно времено с тобой!!!! Как ты посмел сказать учителю, что ты первый ответил правильно????!! Как посмел забрать мою наклейку с золотой звездочкой??? Кто дал тебе право??? Ты не заслуживаешь звездочки!!! Ты очень плохой человек, Джулиус, и плевать што другие считают тебя хорошим! Ты еще пожалеешь, ты у меня поплачишь, смотри!
В отчаянии открываю другое письмо. Ответ на предложение Джулиуса продать свои конспекты за неприлично большую сумму, разосланное всей параллели всего через день после того, как я выставила на продажу свои конспекты. Тут уже меньше орфографических ошибок. Но содержание… содержание, пожалуй, даже хуже.
Иногда я мечтаю тебя придушить. Я душила бы тебя не спеша. Подкралась бы незаметно, в момент, когда бы ты меньше всего этого ожидал. Представляю, как обхватываю ладонями твою длинную бледную шею… В твоих глазах расцветает страх… Кожа окрашивается в красный цвет, дыхание учащается, ты борешься… Хочу смотреть, как ты мучаешься, хочу видеть это своими глазами! Хочу, чтобы ты умолял о пощаде и признал, что был не прав, что я победила! Может, ты даже встанешь передо мной на колени и начнешь молить о милосердии… Я, конечно, тебя не прощу, но хотя бы посмеюсь.
Приходится призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не швырнуть этот чертов телефон в пруд.