Жалко, – пронеслось в его медвежьем сознании, простым и ясным, как удар сердца. Очень жалко.
Он не рычал, не ревел. Он просто смотрел, завороженный и парализованный этой внутренней борьбой. Бежать? Или…?
Тем временем Тень сгустилась окончательно. Черные щупальца втянули всех пятерых принцесс внутрь клубящейся мглы. Крики внезапно оборвались, как будто их поглотила сама бездна. Над поляной повисла зловещая, гнетущая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием оставшихся стражников и бессвязными стонами очнувшейся фрейлины. Черное облако, теперь казавшееся еще плотнее и непроницаемее, дрогнуло и начало медленно отступать к лесу, в сторону отдаленных, непроходимых болот, за которыми, по слухам, лежали Тридевять земель. Оно оставляло за собой выжженную, мертвую полосу на сочной траве и ледяной холод, который заставлял стынуть кровь.
Стражники, оправившись от первого шока, бросились в погоню. Но черная Тень, неся в себе похищенных принцесс, просто… растворилась. Исчезла между деревьями, как будто ее и не было. Остался только смрадный запах тлена, выжженная земля и разбросанные по поляне остатки пикника: перевернутые корзины, смятые покрывала, забытый альбом Миланы с разлетевшимися листами рисунков, синий мяч Арины.
Байка все еще сидел, прижавшись к земле за папоротником. Его огромное тело дрожало от напряжения и невыраженной ярости. Он видел последний взгляд принцессы Арины, полный ужаса и немого вопроса, прежде чем чернота поглотила и ее. Он слышал последний, отчаянный вопль Лили. Запах страха, смешанный с ледяным смрадом Тени, все еще висел в воздухе, щекоча его ноздри.
Но в его душе, впервые за долгую, размеренную жизнь, поднялось что-то большее, чем инстинкт. Это была не злость, не ярость охотника. Это была огромная, всепоглощающая жалость. Жалость к этим ярким, смеющимся девушкам, которые всего мгновение назад радовались солнцу, а теперь были во власти чего-то невообразимо страшного и холодного. Жалость к их слезам и крикам. Жалость к их беззащитности.Инстинкт все еще нашептывал: Тише. Сиди. Они не видели тебя. Ты в безопасности.
Он, Байка, лесной великан, боялся шума и суеты. Боялся людей с их железом и огнем. Но эта черная Тень… она была хуже. Она была сама Смерть и Холод. И она унесла тех, кто принес на его опушку смех и солнечный свет. Унесла туда, откуда нет возврата.