– Мда, разбирается, – киваю недовольно, проглатывая колкость относительно последних действий Тони. Сыну не стоит знать, какая грязь происходит. Антонина – прекрасная мать. Я не смею портить своими словами её образ.
– Значит, ты решил сбежать, а не поддержать мать? – как бы невзначай роняю я, глядя на Кирилла.
Он просто пожимает плечами:
– У неё хватает поддержки, поверь.
– Мог бы просто быть рядом. Всё же мать – женщина, и осталась одна…
– Одна, как же?! – фыркает Киря. – Каринка тоже в курсе и на её стороне. Так что там – змеиный гадюшник, много яда в твою сторону. И на горизонте только война. А здесь… здесь ты. Спокойный, рассудительный мужчина. И ты меня понимаешь лучше.
Спокойный?
Мда уж, сын не понимает, что я при нём храбрюсь и держусь. А так бы… чёрт его знает, что бы уже натворил.
И всё же слова Кирилла работают бальзамом на душу. В этот момент я вновь чувствую себя живым, хотя внутри меня борются противоречия. С одной стороны, я был предателем, изменив Антонине с Надиной. С другой – я был просто человеком, пожелавшим немного свободы. При этом я совершенно не хотел причинять боль своей семье.
Тогда, наверное, если я хочу полноценной свободы, надо сделать, как хочет Тоня, и тихо развестись. Но, чёрт возьми, я люблю Тоню.
Она не просто моя жена, с которой мы в браке вот уже двадцать лет. Она умная, образованная женщина, с которой мне всегда есть о чём поговорить. И ведь до недавнего момента я с ней делил самые сокровенные мысли.
А теперь получается так, что противостояние характеров между мной и Антониной становится невыносимым. Мы словно в разных мирах, и каждый из нас тянет покрывало в свою сторону. Оно скрипит, трещит и вот-вот… порвётся.
Мои мысли нарушает очередной звонок телефона.
В этот раз на экране высвечивается «Карина».
– Да, – с замиранием сердца отзываюсь, лишь пальцем мазнув по экрану.
В голосе дочери слышится злость и обида:
– Папа, ты поступил подло! Как очередной кобель, которому подгорело… – из уст дочери это звучит грязней и пошлей, чем есть на самом деле.
– Карин, ты не должна осуждать поступки родителей, – морщусь, словно меня только что вымазали в чём-то неприятном. – Мы говорили когда-то…
– Это так удобно, особенно, когда косяки с твоей стороны, да, пап? – на язвительной ноте продолжает упрекать дочь.