Где-то позади он слышал голос Барбары, но слова размывались, вертясь вокруг него, сверкая тысячами салютов в полной темноте.
Он почувствовал, как Барб отключила воду и стала вытирать его руки мягким розовым полотенцем, что-то приговаривая.
В его голове скакали только одни мысли. Они мерзко хихикали и мелькали то громко, то тихо, подбрасывая палки в разгорающийся огонь в пещере горного короля.
Он пришел. Он опять пришел за мной. Он здесь. Он чует. Он идет по следу.
– Табаки, что с тобой? Ты в порядке? – Барб взяла лицо парня в свои руки, но его взгляд бегал где-то далеко, его тело сотрясалось как при плаче, но наружу выходили только редкие сухие всхлипы. Тогда она похлопала его по щекам и, наконец, поймала его внимание. – Тебе плохо? Что случилось?
– Я… – наружу выбрался звук. Сначала тихий, но потом громче. Табаки выдохнул и положил свои ладони поверх рук Барбары, ощущая ее тепло на своих щеках. – Извини. Я просто опять сбрендил, ничего такого. У тебя голова больше не болит?
Барбара встревоженно покачала головой.
– Может тебе попить воды или полежать? Хочешь тоже остаться здесь? Можешь спать на диване.
– Нет, все в порядке. Твой голос вывел меня на свет. – Табаки вздохнул и попытался восстановить сердцебиение. – Мне нужно обратно в подвал. Я позвоню, чтобы узнать, что у тебя все хорошо.
– У тебя же нет телефона.
– Ты меня недооцениваешь.
Барбара вздохнула и опустила руки.
– Ладно, я понимаю, что сейчас все на взводе. Бурный месяц, да?
Табаки хмыкнул.
– А то. С нами поведешься – еще и не такое будет.
– Мне хватило уже того, что было.
Тут бабушка вернулась с кухни с очередными: «Как, уже уходишь? На, возьми печений в дорогу. Бери-бери, говорю. Сейчас еще соленых огурцов тебе дам».
Табаки еле отговорил Марту не давать трех литровую банку с огурцами с собой, уверяя, что он ее не донесет, и что она действительно готовит лучше, чем повара у Крыс. Наконец, кое-как вырвавшись из плена, Табаки напоследок махнул Барбаре и исчез за дверью, ведущей в сад.
Барб вздохнула, проводив его взглядом, от нее не удалось скрыть то, как у Табаки тряслись руки, хотя он и спрятал их за спину.
– Огородами пошел. Надеюсь, не нарвется на пса соседки.
Бабушка смахнула кухонным полотенцем старческую слезу.
– Такого жениха упустила.
– Ба!
***
Табаки спустился в туннель через пару кварталов, затаскивая с собой пакет с выпечкой. Ему больше не хотелось есть, и он машинально сжимал пакет в руке, так, что побелели костяшки, желая избавиться от него, кому-нибудь вручив. Но по пути, как назло, никто не встретился, а в подвале еще даже не включили общий свет, так что, прыгнув с лестницы в темноту, Табаки чуть не подвернул ногу, налетев на какой-то ящик и чертыхнувшись. Но желание усиливало ночное зрение и Табаки быстро сориентировался на местности, побежав вперед.