Тягостные и стыдливые воспоминания подплыли снова. Вроде бы я успела сообщить их часть. У меня болело сердце, отдавая в руку. Врачи мне потом сказали: разберёшься с пневмонией, потом уже сходишь к кардиологу. Я начала массировать себе какие-то шарики на спине. Через несколько дней я смогла встать. Костику стало лучше. Меня выписали, сказав, что и так я очень долго у них была, держать они меня более не могут.
Я приехала домой, думая:
– Наконец-то всё закончилось.
Через день у Кости снова поднялась температура. Врачи сказали: ему надо в больницу. Я легла с ним в детскую. Амбулаторно долечиться мне самой не удалось. Казалось, до меня никому нет дела.
В детской больнице меня внутри раздирало:
– Почему? Ну почему это случилось? Почему это не кончилось? Где, когда и что я сделала не так?
– Почему я должна была делать Костюне уколы? – спрашиваю я. – Ему же больно.
И вновь я погружаюсь в воспоминания:
Страхи не оставляли меня ни на минуту. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Я так любила ванну, а тут я боялась в нее залезть. Когда Костю выписали, лучше не стало. Все страхи пришли со мной домой, прихватив с собой пару друзей.
Я еще делаю усилие и произношу:
– Я не хотела отдавать Костю в садик, но мать настояла, сказав, что ему лучше заболеть, чем с такой мамашей.
Как следует высморкавшись, я произнесла:
– Костя заболел опять.
Голова моя трещала. Но останавливаться нельзя.
– И так и пошло: гайморит-отит-гайморит… – выпалила я на одном дыхании, боясь, что меня опять перебьют или я передумаю. – В итоге в сад он пока все же не ходит.
Выслушав очередную порцию моего нытья, он восклицает:
– Руки покажи.
Я замешкалась, от смущения, что он мог обо мне подумать, замотала головой.
– Покажи руки, – в его приказном тоне послышалась угроза.
Я закатала рукава, обнажив чистые худенькие руки.
Л.В. с облегчением расслабился на стуле.
Надо бы описать чучело, что перед ним сидело: 40 кг бледного тела, висящие сосули вместо волос. Папиллома на лице выгодно затеняла впалые щеки и круги под безжизненными глазами. Пульс 100 ударов в минуту, при обычных моих 60. Скоро 30 лет. До болезни мне и 20 не давали. А сейчас говорят: «Маленькая старушка».
– Брак был по любви? – послышался вопрос психолога.
– Да. – ответила я.
Про себя думая:
– А как еще-то? Замуж выходят только по любви.