– У меня есть отличное желание послать тебя ещё раз.
– Мама, мама, вот там! Вот! – Девочка в красивом розовом платьице показала на Сокола. – Этот дядя как будто в коровьих какашках! Это так забавно!
– Тише! – Женщина закрыла собой дочку, а потом зыркнула на человека, которого так нелестно описала девочка, и с трудом удержалась, чтобы не захихикать. – Не будь такой грубой. У дяди могут быть проблемы… Давай же, не отставай!
Может, они и глупы, но я впервые разделяю их мнение.
– Ох, дерьмо! Ладно, ладно! Я понял. Всё! Я подчинюсь, только отвалите от меня все!
На крики Сокола оглянулись ещё люди. Махнув на них рукой, он целеустремлённо пошёл вперёд, завернул в узкий переулок, однако совсем скоро ему пришлось вернуться назад, потому что дальше располагался тупик.
Цирюльника он нашёл только когда перерыл весь несчастный город и, не обнаружив ничего подходящего, спросил у проходившего мимо старика, любезно помогшего советом. Он даже не засмеялся, как другие, хотя… постойте. Нет. Зараза! Когда Сокол направился в указанное место, то услышал за спиной очередной хриплый хохот, принадлежавший, бесспорно, этому старому гаду. Будь он проклят! Дух, едко прокомментировавший эту ситуацию, был также заткнут разозлённым Соколом.
Его всё бесило, и любые слова в свой адрес вызывали в нём новый приступ неконтролируемой агрессии.
Когда Сокол достиг долгожданной цирюльни, то пару раз вздохнул, собираясь с силами, а затем, мысленно попрощавшись со своей Бородушкой, вошёл на негнущихся ногах в это убийственное заведение.
***
– Мне т-тяжело… – чуть ли не взвыл Стриго, таща на плече сумку.
– Ты несёшь только настойки. А их и так очень мало, – указала Медея, поправляя более крупный походный рюкзачок. – Так что прекрати ныть и приноси хоть какую-то пользу.
– Я с-стараюсь, но мне пр-равда тяжело!
– Ну, значит, отдашь всё Соколу. Пусть спасает тебя во второй раз.
– Это, д-должно быть, х-хорошая идея, но я не х-хочу-у-у… О Сущ-щий!
Стриго, непонятным образом удержав сумку, вскрикнул, когда заметил Сокола, подпиравшего стену дома – но не просто обычного, того самого Сокола, а побритого Сокола! Оуви представлял, как кардинально наёмник может измениться, когда эта злополучная борода пропадёт с его лица, да чтобы настолько… Даже Медея, порядком потрясённая, не могла произнести ничего дельного. Она просто изучала его и определённо поражалась возникшим переменам – они точно пошли их спутнику на пользу.