– В-вы? Вы меня преследуете, да?
Только мой вопрос тонет в грохоте музыки. Мужчина тоже что-то мне говорит. Хмурится, а потом и вовсе грубо хватает за руку и куда-то ведёт.
Оказывается, на выход. Никогда ещё воздух столицы не казался мне таким чистым! С жадностью глотаю его, пока не становится немного легче. Но туман из головы до конца никуда не уходит.
– Нам сюда.
Краснов больно дёргает меня куда-то в сторону. Хочется выбраться из его захвата, но слышу, как его окликают, и замираю в страхе.
– Глеб, погоди! – к нам стремительно подходит тот самый Алексей. Боже, они ещё и знакомы! Я почему-то не удивлена. Как говорится, скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. – Я её первый приметил, – лишь по кивку в мою сторону понимаю, что речь обо мне, – как наиграюсь, обещаю дать твой адресок.
От его слов, а точнее от плотоядной улыбки, мне становится ещё хуже. Хотя казалось, куда хуже?!
Но страх остаться наедине с Алексеем слишком осязаемый. Он сковывает моё тело. Парализует. Я не в силах не то что шагу ступить, вовсе пошевелиться не могу. Точнее, попытка отступить от мужчин заканчивается полным провалом: я начинаю падать. Глеб Игоревич вовремя успевает меня подхватить.
– Ты что-то употребляла?
– Сок, – подумав, добавляю: – Апельсиновый.
Будто именно эта информация особенно важная.
Краснов не спешит отпускать меня. Наоборот, прижимает к себе ещё сильнее. Вглядывается в мои глаза, а я пользуюсь моментом нашей близости, рассматриваю его. Сейчас я даже морщинки в углу глаз могу разглядеть и едва заметный шрам над левой бровью.
Права Надька, красивый он. Был бы не таким старым.
– Мда, старым меня ещё девушки не называли.
Что?!
Я что, это вслух сказала?!
Ужас какой! Что он теперь подумает обо мне? Хотя какая разница? Он вообще мне жизнь испортил. Да после такого не то что на работу, а в жёны должен взять!
– Ох, Бздюк, помолчи лучше, – переводит взгляд на Алексея: – Чем ты её опоил?
– Глеб, ты чего? На кой ляд мне её опаивать? И так бы пошла. Обычная шмара. Кир пригласил нескольких, компанию нашу разбавить.
– Заткнись, Лёх, девушка оказалась там по ошибке.
– Твоя, что ли?
– Типа того.
– Не его я. А своя, – хотела добавить, что ещё Васькина, но дурнота подкатила к горлу. – Ой, Глеб Игоревич, меня, кажется, сейчас стошнит.
– Это расплата за твой язык, Бздюк. Пошли.