«Вот прилипала, – подумала она, – Он что, сбежал из психушки?»
– Эй, я не псих, – тут же подал голос чудик словно прочитав её мысли.
– Мне все равно. – буркнула Даша.
– Правда? – кажется в его голосе совершенно не было ни огорчения ни раскаяния.
Так они и шли по тротуару. Даша впереди, а чудик сзади, не приближаясь и старательно обходя облетевшие листья. Девушка наблюдала за его манипуляциями в стеклянных витринах . Мягко ступая длинными ногами по асфальту он словно танцевал какой-то ему одному известный экзотический ритуал. Как студентка факультета современного танца Даша отдала должное его грациозности. Стройная, пропорционально сложенная фигура притягивала взгляд, заставляя с увлечением следить за поединком чудика и осени. Она поймала себя на том, что улыбается и, словно почувствовав в девушке перемену, странный попутчик приблизился.
– Слушай, давай все сначала. Я – Макс Воронин, а ты – Дарья Морозова.
– Эй, откуда ты знаешь? Ты сталкер? – Даша невольно отшатнулась.
– Нет, я тебя не преследую, – заверил парень и так широко и искренне улыбнулся, что любой бы поверил, – Я же уже говорил, – я твой будущий парень, – он забежал вперёд, принуждая остановиться и, слегка наклонив голову внимательно посмотрел в растерянные девичьи глаза.
– Что? —Даша нахмурилась, в очередной раз придирчиво рассматривая разноцветного чуду: зелёные очки, оранжевый свитер с жирафом, солома на голове и нелепая шапка небесного цвета. Да, блин, попугаи и те выглядят лучше. – Ты думаешь, я смогу вот в такого влюбиться? – язвительно поинтересовалась она .
– Уже полюбила, – спокойно заверил парень, проигнорировав её усмешку.
– Стоп. Что значит уже? Мы и полчаса не знакомы, – девушка начинала закипать. Да за что ей это все? Приклеился, странный, несёт околёсицу. Она одним взглядом убить готова, а он улыбается. Непробиваемый просто.
– Отойди!
Чудик вздохнул и смешно потёр переносицу.
– Ты меня совсем не слушаешь, Дарья – с явным огорчением укорил он. – Я ТВОЙ ПАРЕНЬ ИЗ БУДУЩЕГО. Б-У-Д-У-Щ-И-Й!
– Не поняла..
– Дашенька, какой сейчас год?
– Две тысячи семнадцатый, – девушка все ещё не чуяла подвоха.
– А я из две тысячи двадцатого.
– Что?
– Дошло, наконец.
– Ни в жизнь не поверю.