Поздоровавшись с управляющим, девушка коротко обрисовала тому ситуацию. Малышек отправили к ветеринару на проверку. Макс так трогательно с ними прощался, ласково прижимая к лицу пушистые комочки. Даша вынула было телефон, желая это сфотографировать, но разом побледневший чудик, подскочил к ней отчаянно размахивая руками.
– Нет, нет, нет, – он был по-настоящему взволнован.
– Почему нет?
– А вдруг кто-нибудь из будущего увидит потом эти снимки? Как мне тогда объясняться? И потом, вдруг материальные доказательства того, что я бывал здесь, в прошлом, как-то изменят будущее? Ты готова рискнуть?
Да ладно, – нет, Даша ни разу не испугалась, просто руки вспотели. Она убрала мобильник, незаметно вытирая о джинсы слегка влажные ладошки.
«Он что, фантастики начитался?»– спросила себя девушка, но смеяться над его эпосом не стала, – «А вдруг все это правда?» – и так некстати икнула – «Что за мысли? Финиш. Докатилась, Морозова!»
Проведя ещё какое-то время в приюте и, попрощавшись потом с котятами, они вышли к автобусной остановке.
Вечер уже опускался на город. Вдоль тротуаров зажглись фонари. Уличная пыль отражалась в их свете и казалась волшебной золотистой пыльцой. Сумерки всегда придают загадочности происходящему.
«Может стоит ему поверить?» – Даша посмотрела на стоящего рядом высокого стройного парня. Чудик опять молчал, водя ботинком по мостовой. Сегодня он был непривычно тихим.
Подъехал автобус.
Даша заскочила в него первой и не услышав шагов, обернулась. Макс по-прежнему стоял на земле.
– Ты чего? Поехали уже.
– Нет. Я и так задержался, Дашенька , – ласково, с оттенком какой-то щемящей грусти произнёс чудик, – Удачи. Мне тоже пора возвращаться.
Двери закрылись, автобус поехал по проспекту, а девушка пробежавшая по почти пустому салону ещё долго смотрела в заднее стекло вслед одиноко стоящей на тротуаре фигуре…
Наступил октябрь. На улице похолодало. Теперь, выходя, обязательно нужно было брать куртку и зонтик, на всякий случай. Этот месяц в их городе непредсказуемый. Совсем, как Даша. Она не видела раздражающего её чудика больше месяца и, кажется, скучала. Правда себе она в этом ни за что не признавалась.