, с белыми крупицами от проснувшегося солнца. Это и есть грань их Арии-земли. Видал Буслаев ту на картах, да не мог представить. За ней тёмная трава шелестелась ветром. Редко прослеживались вдалеке темны деревья и кусты. Такова степная мощь, коей Светозар никогда не видывал.
– Заря тебе благоволит. – Мураш незаметно подошёл к нему. – Заря-Заряница.
Загорелым, крепким мужем Мураш зрился, хоть и был барину по шею. Тёмно-рус и тёмно-глазый, молодой со взглядом ясным.
– Ты из местной веры? – спросил его Буслаев.
– Коли ты не в правоверье меня осуждаешь вашем, то Радомирка не взывал от предков, кажись, отказаться. Пращуры бессмертные – то святые земли нашей. Они нас породили. Они питают нас. – Вздохнул. – Нас больше ваших таких тут. Да мы благо не враждуем.
Неясное тепло внутри разлилось по Светозару. Местные верят в их предков, землю сотворивших. То отличалось от учений, что нёс Радомир. Насколько? Святители б ответили, да Светозар не думал. Со смерти матери Буслаев не помнил никого в Могучи, кто воспевал бы пращуров так, как воспевали те, кто проживают на границе.
Буслаев от дум отвлёкся, так как Мураш разглядел шрам-крест с явным удивлением. Расстёгнута была рубаха Светозара. Частично оголяла кожу на груди его. Усмехнулся барин. И к Искусу двинул, кой сидел с проснувшимися уж другами – Младом с Вадимом.
– Часто крест терял ребёнком, – пояснял меж тем Буслаев шедшему рядом Мурашу. – Сёстры старшие осточертели своим понуканием. Кажда седмица – новый крест. Верёвка, цепь – не важно. Не держался он никак на моей груди. В пятнадцать потерял терпенье. Вырезал до рёбер. Больше не бранили.
– Будто есть тут чем хвалиться. – Млад сонно обронил. – По что не на лбу порезал? Так было бы покраше…
– Токмо опосля тебя. – Светозар кинжал достал было из-за пояса, да хлопнул ему Млад по руке наотмашь. Смешки раздались ото всех.
Обычно портил Млад настрой Буслаева своим ворчаньем. Да не в этот раз. Придушил бы его барин, да не дастся тот, а то и в рыло поспешит ответить. Ростом-то не шибко Млад уступал ему. Чуь ширью. Старше Светозара был, да виделся моложе. Сейчас же даже радовал дружник своим недовольством.
– Как малое дитя слинял, – вставил Млад ворчливо. – Ты ум проел? Я не пойму! Ещё этот мне сказал, что то Борис нам повелел за град идти с тобой, – кивнул Млад в сторону Вадима. – Видел ведь, не до расспросов было мне тогда.