– Что ты… – сначала удивляется он, а потом продолжает: – Знаешь, а я не против, – низко и пошло произносит он, скользя одной рукой по моему заду и протиснув другую между моих ног.
Я поворачиваюсь к нему лицом, беру за шиворот белоснежной рубашки и шиплю как можно угрожающе:
– Мерзавец! Пусти сейчас же! – я почти дрожу от неловкости.
Как же здесь тесно! Наши лица неприлично близко. Его глаза… Этот мужской древесный запах…
Пальцы слабеют и выпускают ткань.
Смущение.
Страх неизведанного и мне непонятного. Внутри. Снаружи.
Это все он!
– Сама на меня залезла! – Он нахально улыбается и поднимает ладони вверх – будто в знак примирения.
Я замираю. Моё сердце стучит где-то в горле, дыхание становится рваным.
– Но мы можем продолжить, если ты этого хочешь, – порочно шепчет он, и я понимаю, что ситуация может выглядеть более чем странно…
– Ты забыл? Я спешу! – втискивается в наш разговор его сестра. – Плевать мне на твои потрахушки! Вот доставите меня в цивилизацию, потом возвращайтесь в вашу глушь и делайте что хотите! – орёт она с заднего сиденья.
Этого более чем достаточно, чтобы я очнулась от наваждения и соскользнула с колен мужчины на соседнее кресло.
Тело рвётся сделать хоть что-то: топнуть ногой, зарядить пощёчину, вцепиться в его волосы, но машина срывается с места – как будто только и ждала, что к её педалям и рулю прикоснётся он.
Я остаюсь с приоткрытым ртом, потому что так мило двигатель этой машины ещё никогда не звучал. Теперь это ощущается как предательство автомобиля.
Почему мне так нравятся его руки на потрёпанном руле? Он трогал меня ими – почти с такой же ловкостью, с какой управляет машиной.
Впервые в жизни чувствую себя такой испорченной и глупой.
Тупой.
Потёкшей от приезжего мужика.
Несколько молчаливых километров – и мы доезжаем до заправки.
– Здесь. Есть и связь, и… – я осекаюсь.
И Саша, тракторист. Мой двоюродный братец. Сын брата моего отца. Мы выросли почти вместе, ходили в одну школу. Он, словно старший и родной брат, всегда меня защищал.
Но потом мы были вынуждены переехать и перевезти пасеку подальше от рапсовых полей, на которых используют пестициды, губительные для наших пчёл.
С тех пор мы редко видимся. У меня своя работа, а у него – своя. Времени никогда не хватает.
Сейчас, заметив мою машину, он выходит навстречу и улыбается, будто встретил старого друга, но его глаза резко и подозрительно сужаются, брови хмурятся, как только он замечает на моём месте незнакомца, явно не из местных.