А у меня или канал не открылся, или источник не захотел иметь со мной никакого дела.
Холод от каменной плиты, на которой я сидела, постепенно поднимаясь окутал ледяным покрывалом мое сердце и добравшись до головы, заморозил мои слезы. Маленькой ледяной статуей я смотрела на горящие ярким огнем светильники-артефакты, стилизованные под факелы.
Послышались чьи-то гулкие тяжелые шаги. Я встрепенулась. Отец? Он возвращается, успокоившись, чтобы утешать меня, может даже обнять в первый раз в жизни и сказать, что он всегда любил меня и будет любить, и что всегда поддержит меня в трудную минуту.
В проходе появился слуга:
– Леди Ларисса, извольте пройти в свою комнату.
Я медленно поднялась и с поникшей головой двинулась за ним. Леди! Да, титул-то за мной все равно останется, но только он, и больше ничего. Я больше не наследница. Камень отрезал меня от рода, сделал на генеалогическом древе мою ветвь засохшим побегом, подлежащим обрезке. Возвращались мы тем же путем, только небо занавесилось облаками и большой зал встретил нас мрачно. Портреты предков не смотрели в мою сторону, как и слуги прятали глаза при моем приближении.
В своей комнате я скинула туфли, и залезла на аккуратно заправленную синим покрывалом кровать. Синим, как тот цвет магии, которой я не получила.
Няня куда-то ушла, у учителя сегодня был выходной. Тяжелый вздох вырвался из моей груди – одна одинешенька, только мама смотрит на меня с чуть улыбаясь. Ее портрет висел прямо напротив кровати, и я всегда желала ей доброе утро и спокойной ночи. Мама была изображена там не как обычно в замковом интерьере, а на фоне далеких гор. Стояла, опершись на большущий серый валун и смотрела прямо на меня. Русоволосая, чуть полноватая, невысокого роста, с круглым лицом и с васильковыми глазами.
Отец мой, граф Анатоль Гаевский, после ее смерти, ровно через год траура женился на молодой бедной аристократке, но уже с маленьким ребенком. Когда-то на балу, лет в пять, я, прячась за портьерой, подслушала каких-то тетенек, что моя мачеха была очень бедной, поэтому отцу не разрешали на ней женится, и она стала ему то ли любимицей то ли любомницей и что Азалия – это его внебрачная дочь, которую он кстати удочерил официально. Я еще потом спросила у няни:
– Нянь Камилла, а кто такая любомница?