День самой королевы Лебелии проходил за чтением в прогулках с Эстором и фрейлинами, в выездах на природу, хотя сама природа буквально стучалось к ней в двери.
Она часто по утрам гуляла в своём великолепном парке. В прохладе под фруктовыми деревьями она отдыхала и думала, думала о том, что каждый день она будет выходить в этот чудесный парк и гулять здесь по тенистым дорожкам между зацветающими тюльпанами и бело‑розовыми яблонями. Мерно и спокойно текла её жизнь и неизменной казались эти утра, с их светлыми рассветами, не омрачёнными туманами, с их солнечными лучами, играющими в росах всеми цветами радуги, с их обворожительной прелестью, с их покоем и тишиной. И, казалось ей, что никогда не изменятся эти утра и незыблемой казалось королеве их спокойная, ничем не омрачённая жизнь.
А вечерами она часто выходила в волшебную рощу перед дворцом, где уже ждала её фея – учительница танцев. И когда королева поздним вечером в тончайшем кисейном платье выходила на широкое парадное крыльцо дворца навстречу своей молодой учительнице и лёгкой походкой шла с нею, освещённая бесчисленными огнями дворца и луною пересекая площадь по направлению к роще, за которой находилась прелестная лужайка с серебристым ручьём и медово‑горькою полынью, где королева любила заниматься Лебелия предпочитала брать уроки танцев на свежем воздухе, а не в душных ослепительно натёртых залах дворца, в те минуты она казалось ещё невыразимо прекраснее и величественнее, чем всегда. Также изучала королева и языки, которые она усваивала с поразительной точностью и быстротой. Она всегда была не равнодушна к рассказам заезжих торговцев и странствующих бардов о дальних странах и морях, о людях со своими, непохожими на их, обычаями и традициями, о чудесах дальних путешествий. Но особенно почему‑то, привлекали её рассказы о севере и северянах и жителях запада. Почему, она и сама, наверное, не смогла бы ответить на этот вопрос, но она могла часами читать или слушать о подвигах и походах северян, об ужасных историях о драконах и пиратах, слышанных ею от жителей запада, и никогда не уставала она перечитывать книги с этими историями. Сидела ли она на широком крыльце, залитом весенним солнцем или в приёмной зале, слушая нудные доклады жрецов и управителей о налогах, о годовом сборе зерна, о заработной плате работающих в кузнях и мастерских, принимала ли она все эти новые или исправляла уже существующие законы, всегда и везде она чувствовала себя счастливой, потому что нигде в мире не было такой чудесной страны с её полями, засеянными пшеницей и хлопком с её тенистыми лесами и рощами с прозрачными хрустальными ручьями, с её серебристо‑голубыми реками и речушками, с её лазурными озёрами и с её высоким чистым небом. И, когда она сидела тёплыми летними вечерами на крыльце, глядя как на дворец опускается сиреневый тёплый мягкий вечер и слушая как воздух, напоённый запахами парковых роз и полевых цветов звенит от неумолчного стрёкота цикад и, глядя на свой роскошный парк с искусственным прудом и с белоснежными статуями, увитыми дикими розами, королева Лебелия вспоминала о том, как ещё в дни беспечной юности, когда правила их мать, они с Элоной также сидели здесь на этом широком удобном и нагретом за день крыльце и молчали. Элона всегда с книгой на коленях или с вышивкой, а она чинно сложив на коленях руки сидели, молча глядя на расстилающуюся внизу площадь, на темневшую вдали рощу и на их прекрасный парк, изредка улавливая далёкий и унылый крик сойки или пересмешника и думая о том, что нет ничего прекраснее их Родины, этой чудесной благословенной страны Мечтаний, что и означает «Мечта»! Страны Мечтаний! Лучше названия и не придумать. И Лебелии вспомнились слова известнейшей песни славы, прославляющей их родную страну: