– Какие новости? – Мурмус преспокойненько отхлебнул кипятка.
–В кадровом отделе всё тихо, работаем исправно.
– Я не сомневался. А вообще, что говорят? -Генеральный впил в меня глазки.
– Ну, – протянула я, – в этом деле лучше всего разбирается Марина Геннадьевна. Она с БОЛЬШОЙ охотой поделится. – так! Стоп, стоп, стоп! Выключаем стерву! Мне мысленно прилетел подзатыльник, от себя же.
Мурмус поднял бровь.
– Предлагала.
Рыжие не нравятся? Я потянулась за булочкой, я хотела есть и живот, пока молчаливо, требовал свою пищу. Внезапно поняв по его замершему взгляду, что край воротника рубашки оттопырился сильнее приличного, и его глаза прямиком направились туда, к открывшемуся о-очень приятному виду на грудь в кружеве. Твою-ж… Я молниеносно схватила булку, прижавшись обратно к спинке стула. Откусив большой кусок и отхлебнув кофе.
Чё-ё-ёрт! Ещё и накрошила за пазуху! Вот балда! Тебе только в конкурсе «сделай всё наоборот» побеждать. Я постаралась не обращать настоль досадный факт, вернув прежнюю кислую мину. Мурмус смотрел очень внимательно, кажется, он всё заметил. Бли-и-ин там и изюм что-ли?! Что –то противное прилипло к телу! Мурмус тоже старался делать серьёзное лицо, но в один момент кабинет сокрушил громогласный смех, расставив все точки над «и».
– Булочка, ты прелесть. – сказал он сквозь слёзы, заливаясь смехом.
Это фиаско! Я сдалась. Даже слепой бы увидел, что произошло.
–Пойди вытрусись, – лицо генерального покраснело, он старался успокоить смех, но выходило плохо.
Я с позволения отошла к окошку, развернувшись спиной и вытащила объемную рубашку из-за пояса, начав выуживать крошки. Боже, да мне легче было бы туда целую булку уронить!
Внезапно на талии обвились мужские руки, я не успела вдохнуть обратно. Смех испарился. Ноздри обволок его запах терпкий с пряными нотками. По шеи заструилось дыхание, горячее. Он прижал сильнее, и моя спина упёрлась в его грудь. Нет, мы так не договаривались, в груди застрял тяжелый упоительный вздох, – что-то шевельнулось, а коленки предательски обмякли. Я хотела возразить и слова уже завертелись на языке.
– Ч-ш-ш-ш. – Прошипел он, запрокидывая мою голову.
И его губы впился в мою шею, жадно, сладко, мокро и горячо, почти кусая. Язык и губы скользили по скулам, прикусив мочку уха, отдёргивая воротник и целуя плечи, оставляя влажный след. Я издала стон, очень жалостливый, и наполненный желанием. Ещё секунда, и пошлю всё к черту. Наши пальцы переплелись. Его рот с каждым поцелуем был всё требовательней. В тело потекла энергия очень сильная, отличающаяся от силы энергетиков даже Сержа.