– На операцию чего не поехали? – спросила медсестра.
– Денег не было. Виктор Семенович таблетки прописал. На них тоже денег не было, пришлось в долг брать. Пока с долгами рассчитались, на ноги вновь встали – год и прошел, – Люда потянулась к смирно сидящему Саше и поправила ему воротник на кофте. – Сейчас вот на повторный осмотр приехали.
– Ясно… – Тимофей Александрович взял в руки распечатку ЭКГ, пробежался по ней глазами и вздохнул. – М-да… Как себя чувствуешь, боец? – обратился он к Саше.
– Голова болит, – с готовностью ответил тот.
– Сильно?
– Иногда сильно, – сказал Саша. – Как будто стучит что-то. И больно, когда стучит.
– Мама говорит, тебе ходить тяжело? – участливо поинтересовался Тимофей Александрович.
– Я ноги иногда плохо чувствую. Как будто замерзли. Даже когда на улице тепло.
– Понятно. Давай тебя послушаем?
Люда помогла Саше снять кофту и футболку. Быстрая, дежурная аускультация. Скорее всего, она была продиктована регламентом, нежели истинной необходимостью. Люда знала, что ничего действительно полезного они сделать не могли.
– Одевайте ребенка, – кивнул Тимофей Александрович. – Систолический шум во втором межреберье слева, межреберные артерии увеличены. Как по учебнику.
– На операцию вам надо ехать, – повторила медсестра, черкая что-то в карточке.
– Виктор Семенович сказал, что пока не страшно, – возразила Люда, помогая Саше одеться. – Сказал, что обычно с семи до двенадцати оперируют – это самое оптимальное. А пока таблетками можно перебиться.
– Это если все более-менее в порядке и протекает спокойно, – заметил Тимофей Александрович. – А у вашего парня клиника широкая, по всем фронтам. Консервативная терапия – она вспомогательная, ничего не гарантирует. Вам как минимум надо с хирургом проконсультироваться. Чтобы знать, что к чему.