Вся эта потасовка сопровождается диким рёвом и лошадей, и коров. Куры, жившие в конце коровника, от страха взбесились и начали кудахтать во всё горло, пытаясь взлететь и улететь. Их перья разлетелись по помещению, как снег… Один из жеребцов с расширенными глазами и ноздрями, наклоненными вперед ушами, а также с неистовым визгом, бьющим по ушам, пытается воспользоваться потасовкой и проскочить мимо Игоря. Только тот ловко преграждает путь и отталкивает назад. Замечает в глазах животного ужас. С другой стороны послышалось фырканье. Его перебивают гулкие удары сердца. Игорь не может понять, чье сердце так сильно бьется: его или лошадей. Он максимально быстро, как может, захлопывает ворота. По ним ударяется что-то сильное, как таран, скорее всего, лошадь.
Старший, понимая, что всё закончилось, спускается вниз по деревянным воротам и зачерпывает снег рукой, чтобы через секунду протереть распаленное от жара лицо. Теперь он слышит, как бьется его сердце, присвист дыхания. Руки от адреналина трясутся. Дышать тяжело; на груди словно валун. По подбородку вперемешку с талой водой скатывается слюна. На заледеневшую штанину налип снег вперемешку с соломой.
Силуэты подходят к деревне…
Игорь забежал в дом. Стянул с себя обувь, штаны и подбежал к печи. Начал растирать замерзшую часть тела.
– Свят, спирт неси, – скомандовал он, продолжая процедуру. – Сука…
Младший спокойным, монотонным действием подошёл к комоду, в котором лежала полупустая бутылка спирта.