– Я считаю, что некорректно сравнивать человеческий улей с пчелиным, – возражает Кая. – Пчелы пчелами, обзывайте своих рабынь как хотите, но давай начистоту…
– Я дал совет, твое дело, воспользоваться им или нет, – не позволив ей закончить мысль, мужчина безразлично пожимает плечами. – Но если провести аналогии, то можно найти много общего. В «Улье» каждый выполняет строго отведенную ему функцию и работает во благо корпорации. Ты пока находишься в статусе яйца, которому только предстоит вылупиться и занять свое место в иерархии. Моя задача – обеспечить условия, обучить и помочь тебе безболезненно стать частью нашего сообщества.
– Снова отдает сектантскими мотивами, но я больше склоняюсь к организованной преступности, – мрачно комментирует Кая. – Слежка, кража конфиденциальной информации, похищение, фальсификация гибели, насильное удержание, пытки, угрозы, принуждение. Мне продолжать?
– Я понял твою мысль, – невозмутимо улыбается свихнувшийся апиолог. – Корпорация действительно использует незаконные способы и продолжит это делать в будущем. Теперь я доступно выражаюсь?
– Вполне. Мне любопытно, кто обеспечивает прикрытие?
– Крупнейшие спецслужбы мира, – бесстрастно сообщает Бут, отправляя девушку в глубокий нокаут. Черт, всё еще хуже, чем она думала.
– Значит, меня посадили в этот стеклянный аквариум, чтобы развлекать теневых королей? – немного придя в себя, нервно спрашивает Кая. Батлер не торопится отвечать, сделав вид, что ее вопрос поверг его в глубокие размышления. Он просто моральный садист, специально играющий на нервах угодившей в западню жертвы. – Что со мной будут делать, Бут? Насиловать, избивать, жрать по кусочкам или заставят вынашивать ублюдков ультрадорогих персон?! – она срывается на крик, прижимая ладонь к выскакивающему из груди сердцу. Липкий страх проникает в вены, парализующим ядом разливаясь по телу, спина покрывается холодной испариной, зубы стучат от нервного перевозбуждения. – Я не смогу. Лучше сразу убейте, – беззвучным шепотом срывается с дрожащих губ, глаза наливаются слезами. Чертов психопат по-прежнему молчит, накаляя напряжение до абсурда.
– Ты же видела других девушек, Кая, – наконец заговаривает он. – Сморгнув выступившие слезы, она быстро кивает. – Они выглядят съеденными, избитыми, изнасилованными или беременными?