– Утешила, – усмехнулась я, отворачиваясь от ненавистного замка с серыми, тянущимися ввысь башнями.
– Ой! – вскричала мама. – У тебя глаза серебряные! Такими я их ещё не видела.
– А я видела. Пару дней назад. Вчера они золотыми были. Совсем с ума сошли, как сила проснулась.
Ох уж эти глаза! По ним нас, полуцветов, и вычисляли. Они меняли цвет каждые несколько минут. Смена не зависела ни от времени суток, ни от освещения, ни от нашего настроения. Ладно б палитра ограничивалась естественными цветами. Так нет, глаза могли стать огненными, карамельными, вишнёвыми и даже абсолютно белыми, что смотрелось особенно жутко.
– Идём, – велела мама, беря меня под руку. – Нечего тут киснуть. Нужно сборами заниматься. Не откладывать на последний момент.
Я подчинилась, умолчав, что любое действие, связанное со скорым отъездом из родного дома, сильнее сжимало сердце.
Наш посёлок Бирюзовый – самый ближайший к замку из принадлежащих Ван-се-Росса селений – располагался между герцогским холмом и быстрой речкой с прозрачной прохладной водой. Жили здесь пятьдесят три семьи – чинные и благородные, не замеченные в чём-либо неподобающем, а тем более противозаконном. Но я их не выносила. В ответ на презрение в мой адрес. Вот и сейчас, пока мы шли к дому на окраине посёлка, соседи здоровались с мамой, не замечая меня.
На пороге я почувствовала запах яблочного пирога, и настроение улучшилось. Это тётя Дот постаралась. Она не любила быть обузой, брала на себя львиную долю домашних дел. Из-за перенесённой в раннем детстве болезни родовой магии в ней не осталось ни на грамм, получить полноценную работу, а следовательно, и заработок, не представлялось возможным. Отношения у нас с Дот непростые. Но мы обе обожали маму и старались не досаждать друг другу по-крупному.
– Сподобилась, – констатировала тётка, появляясь в дверях кухни с полотенцем, перекинутым через плечо. – Ещё бы десять минут, и без ужина осталась.
Угроза была пустой. Мама никогда бы не позволила морить меня голодом. Но Дот – это Дот. Без ворчания и выговоров никак. Она являлась противоположностью младшей сестры во всём. Внешнее сходство, правда, присутствовало. Но тётка была раза в четыре шире моей матери, а её лицо вечно выражало недовольство.
– Тира приходила? – спросила я, ныряя к себе в комнату, чтобы переодеться в домашнее платье – кремовое с цветной вышивкой на вороте.