– Иди, не желаю с тобой больше разговаривать. Я бы тебя даже близко к загранице не подпустил и постараюсь это сделать.
Ну вот, последняя ниточка отношений с партайгеноссе разорвана. Чувствовал я себя до смешного грустно. И ведь напишет такую характеристику, с которой ни в рай, ни в ад не пустят. Я начинал осознавать, что это только начало не изведанного мной пути, который дополнительно предоставит возможность познать разнообразие черт человеческих характеров. Впереди ещё много этапов обратного отсчёта к нулевой точке старта, от которой я отчалил лет пять назад в манящую страну под названием «Заграница».
В средине сентября поступила заявка от Герхарда Шранка на проведение короткого обучения двух новых сотрудников в Западном Берлине. Шеф меня по-прежнему не замечал, хотя все необходимые документы подписывал без задержки. Так же, без вопросов, подписал он предстоящий однодневный выезд в Западный Берлин. «Вот бы так всегда – без препятствий», – подумал я. При встрече с ним я был вежлив, но он не отвечал на мои приветствия. Может, он думал, что я заискиваю перед ним. Я же понимал, почему это затишье. Подковёрные дела быстро не делаются, но продвигаются уверенно и без сбоев. Все коллеги из «Техцентра» были со мной непривычно сдержанны – видимо, ждали развязки. Я же делал вид, что ничего необычного не замечаю. Через пару недель, когда я после работы подъехал к дому, тут же возле меня остановился на «москвиче» Женя Проклов.
– Николай, надо поговорить, сядь в машину, – предложил он. Было видно, что он волнуется.
– Слушай, Жень, я сегодня уже насиделся, давай погуляем.
И мы пошли по парковой зоне.
– Николай, я тебе сразу скажу, что в понедельник будет собрание, тебя будем обсуждать. Я не знаю, чем ты шефу дорогу перешёл. Не надо было тебе лезть на рожон. Короче, он на тебя сильно злой, – сказал Женька.
– Так тебе надо было спросить почему, ты же ничего не знаешь, – съязвил я.
– Как-то неудобно об этом спрашивать, – сказал Евгений. – Мне шеф прямо сказал: если я хочу работать за границей – пару дней на обдумывание. Иначе я тоже должен думать о возвращении домой. Честно скажу, Николай, я хочу работать здесь.
– Ну, хорошо, что честно предупредил. Говори на собрании, что хочешь, твои слова ничего не будут значить. То, что будет сказано на собрании, это уже формальность, – спокойно сказал я.