Мой соперник оскалился и развел руками. Его подручные разошлись в стороны. Я вновь бросил быстрый взгляд на странных животных на их плечах.
Вскоре мы остались друг напротив друга. Ветер поднял взвесь пыли и потрепал одежду, напоминая, что он здесь, вместе с нами.
– Слушай сюда, ублюдок. – начал противник, зло сузив глаза. – Главное наше отличие не в этом. А в том, что я – маг, а ты – ничтожный писун. Маг не может проиграть обычному человеку.
– Прикинь насколько ты жалок, раз смог. – ухмыльнулся в ответ.
Лицо моего соперника решило посоперничать в красноте со спелым помидором. Уверен, ягода ему сейчас проигрывает по всем фронтам.
Внезапно парня отпустило, и он протяжно и медленно выдохнул, после чего распахнул глаза, которые сверкнули сталью. Расстояние между нами – метров десять, не больше. Может не нужно было его провоцировать?
– Сдохни! – прокричал соперник и вытянул перед собой две ладони, на которых загорелся огненные шары сантиметров десять в диаметре.
Так, это мы уже видели. В этот раз мой мозг не стал спорить со зрением и обвинять весь организм в том, что мы попали под действие иллюзий, потому что винить придется самого себя.
Парень размахнулся рукой, как будто то был не горячий снаряд, а обычный мяч и метнул по очереди в меня. Я легко уклонился от бросков. Все же в вышибалы я всегда играл неплохо.
Вот только мне-то нужно сократить дистанцию. Потому я сорвался на бег, и, пригнувшись, отправился к противнику. Этот малолетний утырок решил повторить трюк с огненными шарами и зажег два новых. Пять метров.
Я скакнул влево и оба снаряда пронеслись мимо. Еще один скачок вперед. Между нами осталось метра два.
Размахнувшись копьем-пером, со свистом, разрезал воздух. Руки дернуло от удара, послышался хруст дерева. В пыль арены, мешком, свалилось тело молодого парня. Противник застонал и попытался поднять себя, но руки разъехались, и «сын графа» потерял сознание. Готов.
Я осмотрел свое оружие. Вот черт! Оно сломалось! Часть просто отлетела в сторону! Однако мой мозг силен, раз смог такое воссоздать. Я внимательно осмотрел неровные края сломанной палки, которые хищно окрасились в цвет заходящего солнца, будто были обильно залиты кровью.
Жаль, что такое удобное орудие пришло в негодность.
Подобрав отлетевшую часть, пощелкал языком и повернулся к двум застывшим статуями приспешникам противника.