– Маша, как мы будем жить дальше? – не унимается он.
Подходит ближе, усиливая витающее между нами напряжение. Зябко потираю плечи и отступаю. Поднимаю на мужа взгляд и прокашливаюсь.
– Леша, уходи, пожалуйста. Я… Сейчас не время обсуждать это.
Только жалости его мне нужно… Не хочу, чтобы его курица обвинила меня в хитрых манипуляциях. Отдаю я его тебе, отдаю… А то, что заболела – так это не специально вышло.
Леша возится с сумками. Пытается засунуть в боковое отделение теплую шапку, лежащую на антресолях. А я… Стремлюсь вдохнуть, но не выходит. И дело вовсе не в Голицыне. Набираю полные легкие воздуха и откашливаюсь, вцепившись в дверной косяк. Перед глазами черные мушки кружатся, а воздуха все равно мало… Неужели, снова обструкция? В детстве со мной частенько такое случалось.
Пусть он уйдет… Оставит меня одну. Не видит моей слабости, зависимости от него. Меня паника накрывает. Воздуха нет совсем… Руки слабеют, голова тяжелеет.
– Машенька, Маша! Я сейчас скорую вызову.
Падаю на диван и хватаюсь пальцами за горло. Вера орет, перепуганный Голицын бегает по комнате с телефоном в руках.
– Окно… – шевелю одними губами, но Алексей понимает – распахивает окно, впуская порцию свежего воздуха.
– Уходи, я сама справлюсь. Я ненавижу тебя, Голицын. Зачем ты пришел? Зачем? Уходя – уходи… Я сейчас тете Нине позвоню и… – сиплю, пытаясь успокоиться.
– Да. Женщина и ребенок. Нельзя в одно отделение? – деловито спрашивает он в динамик, не обращай внимание на мои слова.
Конечно, нельзя… Верочка должна лежать в детском отделении, а я в терапевтическом. Кто за ней ухаживать будет, господи?
– Тете Нине… позвони. Я не смогу с ней…
– Маша, я буду ухаживать за Верой.
– А как же работа? Бесконечные совещания, авралы? Ты в отпуске не был два года и… – немного отдышавшись, произношу я.
– Оформлю больничный.
– Не надо. Тебя дома ждут, Алеш. Не хочу, чтобы твоя любимая обвиняла меня… Передай ей, что я не собираюсь тебя возвращать. Ты мне не нужен. Я дарю тебя ей и…
– Передам обязательно. Маша, что нужно собрать для больницы?
– Я… Сама. Сейчас еще подышу немного и…
– Лежи. Я все соберу. И не надо звонить тете Нине или моей маме – мы сами справимся.