Пока Вера и тетя Нина спят, успеваю проглотить кофе и вызвать такси.
Порывистый ветер взвивает полы моего пальто, когда я торопливо бегу по ступенькам крыльца к входу в здание. Двери тихонько распахиваются, являя взору… моего мужа.
Он улыбается, не сводя глаз с хорошо знакомой мне ослепительной брюнетки… Как я сразу не догадалась? Придумала эфемерную женщину, зная, что единственной любовью Алеши всегда была она – Карина Шадрина. Вживую я ее никогда не видела – только на фотографиях.
Карина выглядит потрясающе – тоненькая, как балерина, холеная до кончиков ногтей. Я бессильно прячу руки с короткими ногтями без лака в карманы, и решительно подхожу ближе. Все равно мы познакомимся… Чего тогда медлить?
Мария.
– Здравствуйте, – произношу я, вскидывая подбородок. – Меня зовут Мария, я жена… Вернее, бывшая жена Алексея.
– Маша, зачем ты так? Маш, давай мы… – суетится муженек.
Вид у него растерянный и уставший. Не спал всю ночь, дорогой? Упражнялся в постели со своей возлюбленной?
– Добрый день, Мария. Вы что-то хотели? Обсудить детали развода? – победоносно произносит она.
– Их я буду обсуждать с мужем. А с вами я хотела познакомиться.
– А для чего вам потребовалась знакомиться со мной? – вскидывает она идеальную бровь.
– Карина, я отдаю вам мужа на блюдечке. Но это не значит, что Алексей будет принадлежать вам на все сто. У него двое детей. Я планирую разделить наши обязанности по их воспитанию. Например, по вторникам и четвергам, я буду привозить ему Верочку – нашу полуторагодовалую дочь. А в понедельник и среду к вам в гости будет приезжать наш старший сын Глеб, ему пятнадцать.
Идиотка просто… На что я рассчитываю? Карину не испугает Верочка и Глеб. Леша всю жизнь ее любил – он найдет способ изолировать любимую от спиногрызов. В конце концов, снимет квартиру для встреч с детьми.
Все, что я вижу в ее глазах – брезгливость и жалость… Недоумение. О чем, вообще, говорит эта клуша?
– Обсуждайте это с мужем, Маша или… Как вас там? Дети – ваша ответственность. Меня прошу в это не вмешивать.
– Маша, иди-ка сюда, – сжимать мой локоть, Алексей.
Он почти силком отводит меня к огромному, панорамному окну в просторном холле. Все такой же родной… Рубашка вчерашняя, пиджак помятый. Неужели, молодуха постирать его одежду не могла? Леша нависает надо мной, испепеляя черным, пылающим негодованием, взглядом. Дышит через напряженные ноздри и цедит чуть слышно: