Поле впустило его, но вот выпустить сможет лишь тогда, когда будет определён победитель.
Я взял меч с иссиня-чёрным лезвием, который совершенно не отражал свет, а наоборот, поглощал его. Когда прутья схлопнулись за мной, бой начался. На трибунах расселись сокурсники, среди которых я рассмотрел бледное лицо незабудки.
Билл стоял напротив меня, грозно размахивая клинком.
– Пора сравнять счёт, – заворковал он, направляя остриё оружия на меня, чем желал вызвать страх, а получил равнодушие.
Одного ловкого выпада хватило, чтобы мой меч рассёк лоб Биллу. Из раны потекла вязкая кровь, каплями стремящаяся вниз. Соперник прикоснулся ладонью к своему поражению и завизжал. Следом за ультразвуком он попытался ударить меня, что у него не вышло. Я отскочил, но напоролся спиной на электрический разряд от прутьев. Тело прожгло сильной болью. Останется ожог. На долгие месяцы.
Вот срань.
Билл рассмеялся, чувствуя привкус триумфа, который не долго светил над его вьющимися волосами. Я знал, как именно одолею его в этот раз. Манипулировать Скотом было проще всего. Достаточно было дать призрачный намёк на то, что он контролирует в сражении хоть что-то, как его бдительность тут же спадала до нуля.
Крепко сжимая рукоять, я вонзил меч ему в бок. Так, чтобы не задеть жизненно важные органы. Это называлось толерантностью боя.
Билл закричал, хватаясь за живот. Алый водопад исхудалой струёй просочился из брюха.
Инструктор Микаэль поднял вверх руки, и сияние силовых прутьев погасло. Первым вышел победитель – я. За мной, шаркая ногами, плёлся Билл, пачкая песок. Я улыбался всем тем, кто болел за меня. А тем, кто не болел, желал обзавестись умом.
Арена для ассасинов – это место, где не только демонстрируют мастерство, но и проверяют волю, стойкость и хитрость. Здесь нет ни милосердия, ни пощады. Каждый бой – это смертельный танец, где побеждает только самый крепкий и сноровистый.
Я уж было собирался покинуть место сражений, как что-то удержало. Появилось желание посмотреть на свою незабудку. Поглядеть, кем будет её соперник, и как она справится. Я примостился внизу трибунала, откуда можно было детально разглядеть каждого. Инструктор Микаэль не планировал выдворять меня, как поступал с остальными, чтобы те не мешались под ногами, так как я вызывал в его глазах уважение.