Классическое определение дискурса сформулировал Т. ван Дейк, утверждая, что
дискурс – это коммуникативное событие, представляющее собой сложное единство языковой формы, значения и действия [van Dijk 1989: 121–122].
Ван Дейк выделяет уровни макро- и микроструктуры дискурса, объясняя эти понятия на примере прагматики литературы. Он указывает на то, что литературная функция текста может быть выявлена на макроуровне, то есть тогда, когда текст исследуется целиком. При этом на микроуровне отдельных фрагментов текста могут осуществляться различные речевые акты – такие как утверждение, просьба, вопрос и т. д.
Если мы возьмем произвольное предложение из романа или стихотворения, это предложение может быть правдой по факту, функционировать как утверждение, и поэтому ничего в самом предложении не укажет на его «литературную» функцию. Следовательно, прагматический статус дискурса должен в конечном счете быть определен на глобальном уровне [ван Дейк 1989].
Далее в нашем исследовании мы рассматриваем микро- и макроуровни дискурса в совокупности.
Согласно Н. Д. Арутюновой, изучение дискурса подразумевает учет всех социальных условий и прагматических факторов его осуществления, что может быть кратко обозначено следующим образом:
Дискурс – это речь, «погруженная в жизнь» [Арутюнова 1990].
В определении В. З. Демьянкова, дискурс – это «произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения» и определяемый
не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса [Демьянков 1995].
§ 1. Коммуникативно-прагматические особенности поэтического дискурса
Для понимания специфики поэтического дискурса необходимо обратиться к функциональной модели Р. О. Якобсона, который выделяет среди прочих поэтическую функцию, определяя ее как направленность на сообщение, сосредоточение внимания на сообщении ради него самого [Якобсон 1975]. Подчеркнем, что, согласно Р. О. Якобсону, в рамках ПД реализуется не только поэтическая функция, хотя она и является центральной. Как он пишет, «эта функция, усиливая осязаемость знаков, углубляет фундаментальную дихотомию между знаками и предметами» [Там же].
Концепция Р. О. Якобсона подверглась обсуждению в работах В. В. Виноградова и Ю. М. Лотмана. Ученые трактовали идею об автореферентности сообщения как заявление о замкнутости текста на плане выражения и формулировали свое понимание поэтической функции, подчеркивая, что в ее основе лежит именно коммуникация. Поэтическая функция, согласно В. В. Виноградову, подчинена не только эстетическим, но и социально-историческим закономерностям искусства [Виноградов 1963: 155]. Подробно рассматривающий эту полемику в своей статье С. Т. Золян возражает В. В. Виноградову, отмечая, что Р. О. Якобсон в работе «Новейшая русская поэзия» предлагает определение поэзии в качестве высказывания «с установкой на выражение»: «Поэзия есть язык в его эстетической функции» [Якобсон 1921: 11]. Таким образом, Р. О. Якобсон не исключает коммуникативную функцию поэтического языка и так же, как и В. В. Виноградов, оперируя понятием «высказывание», выделяет коммуникативную направленность как основание для «эстетической надстройки» [Золян 2009].