Она оглядела спальню, которую скорее можно было назвать причудливой и с большой натяжкой уютной. Коттедж не был классически ирландским, как она себе представляла, но даже такой он ей подходил.
Она хотела снова повернуться к окну, но взгляд ее упал на небольшой сосновый сундучок прямо возле ее ног. Коллетт подняла крышку. Внутри лежало постельное белье. Она провела рукой по грубой накрахмаленной простыне, под которой нащупала что-то гладкое. Она откинула простыню, и там лежал журнал. На обложке была изображена женщина с крупной химической завивкой, в одних белых чулках, в туфлях на высоких каблуках и с кружевным чокером на шее. Женщина наклонилась вперед, зажав грудь руками, рот ее был открыт в немом крике притворного испуга, словно фотограф запечатлел момент нападения агрессора. Коллетт с улыбкой пролистала журнал, составленный из домашних фотографий с полноватыми или костлявыми женщинами, разодетыми в пестрое нижнее белье, подобное рождественской мишуре. Они красовались в панталонах с открытой промежностью, демонстрируя свои буйные лохматости, одной рукой указывая на камеру, а другой раздвигая половые губы. Мужчины тут вообще не фигурировали, а в конце имелось множество страниц с номерами для секса по телефону и предложениями эскорт-услуг.
Может, потому Долорес так перепугалась, когда она, Коллетт, попросила ключи от коттеджа? Боялась, что она отыщет этот пошлый журнал? Впрочем, нет: эта женщина сразу выглядела напряженной и испуганной, выпустила иголки. А потом она взяла на руки ребенка, и Коллетт видела, как она успокаивается. Такая худая, холодная, отстраненная. Руки красные, словно только что она возилась в воде. И этот пол в доме, эта плитка – гладкая как каток. Может, вот чем она занимается весь день – скребет пол, пока не вернется муж и не позволит ей переключиться на что-то другое? Коллетт не была знакома с этим человеком, но помнила его. Поэтому, увидев фотографию в холле, снова утвердилась во мнении, что он действительно красив. Обознаться она не могла, так как это была единственная семейная фотография, что попалась ей на глаза. На ней Долорес вяло улыбалась и выглядела усталой. На коленях у нее сидела дочка в крестильном платье с кружевами, неловко протягивая руку в сторону фотографа. Донал сидел в центре – собранный, но отстраненный. И прическа – волосок к волоску.