Я задыхаюсь от боли. Не могу больше быть железной и несгибаемой. Но если поддамся слабости, то кажется развалюсь на части. А папа меня всегда учил не сдаваться. Говорил, что за ночью всегда идет рассвет. Учил, и сам… У него больше нет рассветов. А я ломаюсь изнутри.
– Твой сын не такой, Оля. А вот козла надо вывести на чистую воду. Ты помнишь название турагентства? Ну того, откуда тебе звонили?
– Зачем? – глупо спрашиваю, делая огромный глоток кофе, словно оно может погасить адское пламя, бушующее в моей душе.
– Затем, что путевки именные. Билеты же надо выписывать на чье-то имя. Нужно просто убедиться. Может ты нагнетаешь?
Она меня просто успокаивает. Я вижу в глазах Таньки жалость. Ну уж нет. Что угодно, только не жалость.
– Ты гений. Я не помню названия агентства. Но Мишка ретроград. И скорее всего он купил путевки там, где и всегда. Если нет, я перелопачу все гребаные шараги, продающие туры. И еще. Ты мне будешь нужна как нотариус.
– Ну, наконец-то. Узнаю свою подругу, – выдохнула Танюха. – Поехали. Ты чур за рулем.
– Тань, может ты, а? И машину сегодня мне какой-то хмырь помял. Что-то я не в состоянии рулить.
– Хмырь? Красавчик? А ты с него стрясла ущерб?
– Нет. Не красавчик, не стрясла, не до этого, – я морщусь. Не могу сейчас думать ни о чем, кроме того, что моя семья летит под откос. И, в глубине души, надеюсь, что Мишка все таки не предал меня. Что это просто глупое совпадение.
– Телефончик то хоть взяла?
Я молча иду к машине, на ходу отдаю распоряжение персоналу, по инерции, Меня успокаивают эти привычные действия.
– Ольга Петровна, вам звонили, – сообщает мне официантка Светочка.
Но мне сейчас ни до чего. Отмахиваюсь. Мне сейчас нужно понять, кто я. Обманутая дура или глупая овца. Это первостепенная задача. А потом все остальное.
Михаил
Из одежды на ней был только бант. Дурацкий алый бант цветок, приколотый к волосам заколкой крабом.
– А ты знаешь песню “Молодая”? – просипел я, совершенно забыв зачем пришел. Черт, какой тупой вопрос. Ну откуда бы ей знать песню которая когда-то из каждого утюга звучала? Это было двадцать лет назад. Миланка под стол пешком еще ходила. А я… Тогда не мог понять ее смысл, потому что сам был молодым. Эта девка первородный грех, запретный плод. Она мое искушение. К запретному всегда тянет магнитом.