– Будем знакомы, значит. – Слэм с усмешкой протянул мне огромную руку.
Я пожал его лапищу, чувствуя, что мои пальцы вот-вот захрустят. Потом обменялся рукопожатием с Грифоном, его рука оказалась холодной и чуть влажной. Большинство ногтей обводила тёмно-красная каёмочка запёкшейся крови от сорванных заусенцев. Хотя Грифон широко улыбался, показывая желтоватые зубы, мне показалось, что я ему не понравился.
– Ещё в «Бессознательном» играют Курт, он же Серый, и Радуга, – рассказывала Кара, пока мы скидывали куртки в кучу и рассаживались.
– Серый – наш гитарист, вокалист, секс-символ и маскот – фронтмен, в общем. Радуга – вторая гитара, иногда синтезатор. Надеюсь, сегодня они не опоздают.
– Кара, твой мартини с тоником, – раздался глубокий, как море, голос у меня над ухом. Как будто мягкая и мощная волна ударила в бок. Голос пах морской солью и спелой пшеницей.
Подняв голову, я увидел огромный бюст, затянутый в мужскую рубашку, широкие плечи и круглое, как луна, лицо, обрамлённое светлыми косами. Настоящая женщина-викинг. Она неожиданно кротко улыбнулась и протянула Каре бокал. Рукава рубашки были закатаны, поэтому я невольно раcсмотрел руку, державшую бокал: под гладкой бледной кожей и внушительной жировой прослойкой угадывались развитые мышцы. К плечу уходила татуировка, позволяя увидеть под рукавом только золотисто-зелёный рыбий хвост. «Коня на скаку остановит, к победе драккар поведёт» – почему-то промелькнуло у меня в голове.
– Спасибо, Уна. Палочник, это Ундина, вторая владелица «Паучьего подвала».
– А я Палочник, очень приятно. Уютный у вас бар, – осмелел я и сам протянул Уне руку.
Уж не знаю, у кого было крепче рукопожатие: у неё или у Слэма. Но Ундина не внушала чувство угрозы. То ли дело было в мягких чертах светлобрового лица и открытой улыбке, то ли в спокойных движениях, исполненных плавной грации, как у ламантина в своей стихии.
– Очень приятно. Для тебя Рин сделала чёрный тоник с лимоном, мятой и пряностями.
Я поблагодарил, но с некоторым недоверием поглядел на тёмную жидкость в высоком прямом стакане. Пузырьки отчаянно цеплялись за кубики льда, но потом всё же уносились к поверхности, и только некоторым удавалось спрятаться под листочком мяты и не лопнуть.
– Ну что, за рок? – вскинулся Грифон, произнеся слово «рок» так, будто в нём минимум три буквы «к».