Перед этим, 8-го, мы (с одной женщиной из Владивостока) были в Пондишери, в ашраме Шри Ауробиндо. Я шла ночью – море, залив, темно; и я молилась, к Матери Мира обращаясь. И вдруг я увидела, как разверзлось Небо, как гигантская молния его разрезала, и радужное свечение, как облик какой-то, очень смутно… И тут я вижу яркий Свет, и на меня поток Света пошёл; и у меня изнутри непроизвольно вырывается крик: “О, Соломон! Мне так страшно! Я слышу шаги убийцы моего, он идёт убить меня!”
И всё это видение разворачивается, и всё это так внезапно, и я говорю: “Ой, замолчите все! Мне больно!”, – и как будто стараюсь всё закрыть, потому что это настолько сильно было, настолько меня потрясло!
Это как раз та ночь (описанная в книге), когда Суламифь видела Матерь свою; и она знала, что уйдёт, говорила про Звезду; та же концентрация мрака была, и ночь, и темно, и все ощущения такие же испытала я…
На следующий день, когда в Адьяре была, там тоже теософ один – Раджиндиран – приехал на мне жениться. Я с ним познакомилась в первый приезд. Мы с ним переписывалась, и он присылал песни, посвященные мне, которых, как он сказал, написал более пятисот…
И такая счастливая мысль одновременно пришла – не знаю, почему – в течение недели многим людям. Я это воспринимала как испытание. Как в Учении сказано: “Накрою Я стол. Уставлю яствами, но ты откажись”.
Я всю жизнь мечтала жить в Индии. Я очень люблю Адьяр. До того он мне близок! Я хожу, здороваюсь с деревьями; у меня там свои любимые деревья. Первый раз пришла, говорю: “Здравствуй, милая сестра, ты дождалась!” И целую, и сама себе удивляюсь; хожу – лотосы глажу, как будто бы я рассталась с ними, и они меня ждали, и я, наконец-то, к ним пришла. Очень люблю Адьяр. И вот – пожалуйста: живи в Адьяре; он, – директор киностудии, будем делать с ним фильмы; он песен написал много, прекрасно поёт, и – надо же! – голос Нарайяны в нём слышится.
И я говорю: “Нет, нет!” И всё, это последнее “нет”. Мы его еле домой отправили; он чуть ли не в слезах просил: “Я буду тут сидеть под дверью, я буду всю ночь писать песни, ты только не прогоняй; мне ничего не надо, только рядом писать песни”. Его мать – известная певица, благословившая на брак со мной, сказала, чтоб он не возвращался домой без меня. Собственноручно напекла сладостей, которые он мне вручил при встрече. У них недалеко от Адьяра четырёхэтажный дом, огромный сад… В общем, всё, о чём я могла мечтать как человек, у них всё это было. Раджиндиран говорил о том, что каждое утро он совершал омовения в реке, затем по 4 часа медитировал на мой образ для того, чтобы я согласилась стать его женой… И несмотря на то, что мне было искренне жаль отказывать ему, и причинять боль его матери, сын которой сохранял обет брахмачари до 39 лет, я говорю: “Нет!” И мы его провожаем…