«Просто устала. Первый день», – пробормотала она. «И… атмосфера».
Он кивнул, не споря. «Да. Похороны всегда тяжелы. Особенно старых друзей. Идите отдохните. Остальное я сам доделаю».
Она не стала спорить. Вышла в неф. Большая часть людей уже разошлась. У выхода стоял Кроу, тот самый историк. Он что-то оживленно говорил отцу Дэниелу, жестикулируя тонкими, нервными пальцами. Эллис прошла мимо них, не задерживаясь, устремившись к своей боковой двери и желанному уединению квартиры.
Весь день она провела в странном оцепенении. Делала мелкие дела по дому – мыла посуду, пыталась читать старую потрепанную книгу из приходской библиотеки («Жития Святых» – не самый подходящий выбор), разжигала камин. Но мысли возвращались к той тени. К ее абсолютной черноте. К пульсации. К глазам старушки. Что это было?
К вечеру дождь усилился, превратившись в настоящий шторм. Ветер выл в башнях, как стая голодных волков. Собор стонал и скрипел на все лады, но теперь эти звуки казались Эллис почти успокаивающими после того, что она увидела (вообразила?) днем. Она сидела у камина, завернувшись в плед, и смотрела на пламя, пытаясь сжечь в нем образ пульсирующей черноты.
Внезапный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Негромкий, но настойчивый. Кто в такую погоду? Отец Дэниел? Она встала, подошла к двери. «Кто там?»
«Шериф Харди, миссис Бреннан». Голос за дверью был глухим от ветра.
Она открыла. Шериф стоял на пороге, сняв фуражку. Его плащ был мокрым насквозь, вода стекала с него на каменный пол коридора. Лицо было серьезным, усталым.
«Войдите, пожалуйста. Прошу». Эллис отступила, впуская холод и запах шторма.
«Не надолго. Просто сообщить…» Он вошел, но не стал идти дальше в квартиру, остался в коридоре. «Старушка Мэйзи. Мэйзи Келлер. Она была сегодня на похоронах. Вы ее, наверное, видели».
Эллис почувствовала, как ледяная рука сжимает ее сердце. «Да. Видела».
«Так вот… Она не дошла до дома. Спустя час после службы. Ее нашли в переулке за аптекой. Сердце, видимо. Врач скорой подтвердил. Случилось быстро, говорят. Не настрадалась».
Эллис стояла, не двигаясь. Шум шторма за стенами, гул ветра в коридоре – все смешалось в оглушительный гул в ее ушах. Перед глазами снова встала пульсирующая черная тень у ног старушки. Пульсирующая… как остановившееся сердце. Она почувствовала, как ее собственное сердце замерло на мгновение, потом забилось с бешеной силой.