Конечно, Надя согласилась на распределение не из-за жилья. Больше всего она не хотела видеть бывших сокурсников, никогда, а именно одного из них, из-за которого ее карьера теперь будет похоронена в позабытом архиве. Мир архивного дела тесен, избежать встреч с коллегами и ложных сплетен, которые о ней распустили, можно, только уехав на край света, и Шахтар стал тем самым краем, куда она сбежала. А здешнее общежитие для молодых специалистов – просто приятная неожиданность.
Она зашла на вокзал, и хлопанье дверей эхом разнеслось по пустому помещению. Внутри не было ни встречающих, ни ожидающих свои поезда пассажиров, никого, кто пришел бы купить билет. Надя посмотрела на расписание: поезда в Шахтар заглядывали всего три раза в неделю и останавливались не больше чем на две минуты.
– Простите? – Она постучала в окошко билетной кассы. – Вы не подскажете, как пройти к общежитию?
Женщина за стеклом отвлеклась от свежего выпуска «Новостей Шахтара» и окинула ее оценивающим взглядом.
– Работать приехала?
Вопрос не требовал ответа, но Надя все равно улыбнулась и кивнула. Женщина, кряхтя, поднялась со стула. Махнула прибывшей, мол, за мной иди, вышла на улицу и остановилась у крыльца.
– Пойдешь прямо, – показала она на липовую аллею у вокзала, – потом налево, к остановке. Садись на любой автобус, который по Ленина идет. Остановка так и называется, «Общежитие». Выйдешь, потом опять налево, до леса. Там еще сирень растет, да и молодежи много, не пропустишь. Вот в лес иди, за ним как раз общежитие твое будет. Ты ж не беременная?
– Н-нет, – пробормотала Надя, и женщина качнула головой.
– Говорят, не берут туда беременных. У них свои правила. Да и тяжести таскать не положено…
Она снова качнула головой и вернулась к недочитанной газете. Странные слова повисли в воздухе, отозвались эхом сетований родни: в двадцать пять лет ее мать уже ребенка ждала, а у дочери даже жениха нет, одни старые книги на уме. Перед глазами снова возник образ молодого человека, который она так старалась позабыть, и девушка затрясла головой. Уж лучше в девках!
Надя огляделась: не увидел ли кто, как она трясется ни с того ни с сего? Нет, крыльцо вокзала было пустым. Она пригладила растрепавшиеся кудри, подхватила сумки и пошла по аллее, повторяя про себя указанную дорогу.