16. Запрещена к посещению комната номер 116.
– «При тряске и вибрации здания», – вслух прочитала она и ошарашенно спросила: – Здесь бывают землетрясения?
– Не то чтобы землетрясения, – протянула Лена, – даже не знаю, как это назвать… Тут, как говорится, чувствовать надо. Но да, иногда потряхивает. Это не так страшно, как там написано!
Надя с сомнением посмотрела на нее.
– И из-за чего это происходит? Сейсмически активная зона?
– Что-то вроде того. Горный регион, рыхлая почва… Или ее называют слабой? Не помню, – легкомысленно пожала плечами соседка. – Общежитие не так далеко от бывшей шахты, может, и из-за этого тоже. Но ты не беспокойся, это редко бывает. Главное – соблюдай строгие правила, и все будет хорошо.
– Строгие, как комендантский час? – уточнила Надя. – А есть нестрогие?
– На некоторые нарушения смотрят сквозь пальцы. Но ты пока новенькая, так что поначалу лучше соблюдай все и не задавай вопросов. Ответов все равно не получишь.
Лена внимательно осмотрела ногти, довольно кивнула и спрыгнула с кровати.
– Ты обустраивайся, а я гулять пошла. К вечеру вернусь. Еда в холодильнике есть, но можешь пойти осмотреться. Ты ведь на автобусе приехала? На Ленина все магазины, открыты они обычно часов до семи-восьми.
– А как дойти до библиотеки? У меня есть только адрес…
– Выходишь к остановке, там повернешь налево и минут двадцать прямо, прямо и прямо. Она на большой площади с жутким памятником, не пропустишь.
Она быстро одевалась: короткая юбка, джинсовая куртка, туфли на каблуках. Надя оценила вызывающий, на ее взгляд, образ и посмотрела на часы: едва перевалило за три.
– Ты точно вернешься к вечеру? – поинтересовалась она, стараясь не прозвучать занудой.
В ответном взгляде скользнуло только снисхождение. Блондинка нарочито расстроенно вздохнула:
– Если бы я хотела задержаться, оделась бы получше. Завтра на работу с утра пораньше. – Она схватила маленькую сумку и бросила быстрый взгляд на свое отражение. – К вечеру жди, пока-пока!
Соседка хлопнула дверью и зацокала каблуками по пустому коридору. Надя обвела взглядом комнату, которая должна была стать ее домом на ближайшие несколько лет, и улыбнулась. То ли из-за заваленной женскими штучками ванной и по-холостяцки грязноватого кухонного угла, от которого доносился запах пережаренной яичницы, то ли из-за свойского отношения Лены, но казалось, что она живет тут уже всю жизнь, просто почему-то до сих пор не разобрала вещи.