– Ладно, не гунди. Услышат, а нам это ни к чему, – остановил Шаркун.
– Быстрей бы. Охота уже дело доделать и до дома. Давай только далеко ее не потащим.
Затаившись и стараясь реже дышать, Зизи замерла. От этого странного разговора ей вдруг стало не по себе. О чем они? Кого и куда собираются тащить?
Ее просто распирало от желания поглядеть на чужаков, но она лишь сильнее сжалась в своей норке.
– Прошу вас пройти со мной! – раздался от двери голос воспитательницы Антонины Викторовны.
Оба, Шаркун и Тяжелый, потопали к ней. Дождавшись, когда шаги затихнут, Зизи выбралась из-под стола и на цыпочках подбежала к двери. Она осталась приоткрыта, но в щель все равно ничего не было видно. Только голосов прибавилось. Выйти в коридор немедленно не представлялось возможным. Ее сразу же заметят, а в это время воспитанницы должны быть в своих комнатах.
Разговор, впрочем, длился недолго. Зизи все пыталась расслышать среди голосов детский, чтобы угадать, кого собираются увести из приюта эти двое, но ей не удалось.
Наконец тяжелая входная дверь открылась и закрылась, и через минуту коридор опустел.
Зизи выскользнула из библиотеки и, не чуя ног, побежала наверх. Как ни странно, в комнатах никого не было. Заметавшись, Зизи кинулась к окну, потом вылетела из спальни и, разобрав, что голоса доносятся из учебного коридора, понеслась туда.
Дверь в класс была распахнута настежь, потому, когда она вошла и по стеночке двинулась к задней парте, ее никто не заметил.
Сдержанный, но радостный шум, донесшийся до нее, означал, как оказалось, прибытие материалов для новогодних украшений. Девочки разбирали из коробок цветную бумагу, полоски слюды, мишуру и краски, суетились, бегая от стола к столу, и выхватывали друг у друга ножницы и клей.
– Хорошо, что не слишком задержалась, – тихонько произнесла за спиной Эдит Карловна. – Присоединяйся.
Зизи повернулась, и преподавательница перестала улыбаться.
– Что случилось, Зизи? На тебе лица нет!
– Миленькая, пожалуйста, скажите: из девочек никого сегодня не забрали?
Эдит Карловна улыбнулась.
– Ах, вот ты о чем? Жалеешь, что не попрощалась с Мари?
– Мари? – переспросила, холодея, девочка.
Она вспомнила, что говорили те двое. У Мари действительно глаза были немножко навыкате и тяжеловатая челюсть, что делало ее слегка похожей на бульдожку. Кроме того, она была самой рослой и крепкой из девочек. Ражей, как сказал Тяжелый.