В шиарийской близнецовой паре один из братьев всегда – агрессия и инстинкты – это Чезар.
А второй – для баланса – дипломатия, разум. Тормоза. Взвешенные решения.
У нас – это я.
Именно поэтому я понимаю расклад сил лучше.
И ясно вижу, что выхода нет. Мной придётся пожертвовать, чтобы спаслась вся наша боевая группа.
И Чезар – тоже это понимает.
Но не принимает.
Ведь мы близнецы – мы друг для друга самые близкие существа. Потерять брата – хуже, чем потерять часть тела. Это боль. Это разрыв пси поля пополам. Это отдача по всем органам и системам, но…
Ты справишься, Чезар.
Адаптация будет болезненной.
Но шиарийцы живут и без близнеца.
Если я стою перед выбором: вся наша боевая группа погибнет? Или только я?
Выбор очевиден, брат…
Доли мгновений я смотрю в глаза Чезара в проекции пси-поля. И вижу его пятилетним. Когда мы ещё в шутку дрались, катались по траве, как два зверёныша. Как дрались наши хвосты.
Я посылаю ему всё самое лучшее, столько света по пси-спектру, сколько во мне есть. Мне уже неважно. А его шанс легче перенести разрыв с близнецом вырастет. Его отвезут в центральный госпиталь… Его почистят лучшие лекари-псионики Союза. Через год – у него останутся только головные боли. Через десять лет – почти никаких жалоб. Если повезёт…
Ему должно повезти.
Ему всегда везло.
Золотые глаза. Редко встречающиеся у шиарийцев алые волосы. Своевольный алый хвост, только что гневно разбивший обшивку пола – я это вижу будто вживую.
Чезар в ярости. В ужасе! Он желает поменяться со мной местами – это его последняя отчаянная мысль.
Но я закрываю пси, прерывая наш диалог.
Я отдаю команду ИИ моего шаттла – маленького корабля, летучего модуля с системой поддержания жизнеобеспечения. Смотровое окно темнеет. Я больше не вижу ни нашего крейсера, ни космоса, ни цель. Только сотни выкладок, условий, координат. Считываю и обрабатываю расширенным пси огромные пласты входящей информации. Произвожу расчёты. Принудительно меняю некоторые настройки.
Так что я решительно разгоняю шаттл до опасных скоростей.
В пси-спектре корабль ощущается как вторая кожа. Я чётко улавливаю момент, когда метаморфы начинают по мне стрелять из мелких пушек. Но щиты выдерживают. Секунд пять они справятся, а больше и не надо.
Давление нарастает.
3…2…1…
А потом удар встряхивает кабину.
Грохот и скрежет ударяет по ушам. Столкновение едва не вытряхивает из меня дух. Едва не сплющивает кости. Меня вжимает в кресло пилота. Панель управления мигает алым. Критические повреждения на всех уровнях! Шаттл горит и не только снаружи. Воздух пахнет удушливой гарью. В ушах звенит и звук всё нарастает.