Взмахнув хвостом, я заставил себя вернуться мыслями в настоящий момент.
Надо решать проблемы по мере их поступления. И на основе той информации, что имеется…
С территорией жилища всё ясно.
Что миловидная рыжеволосая человечка не знает общего языка – тоже ясно. В целом она, очевидно, не самый умный представитель своей расы. Иначе как объяснить тот факт, что она вытащила меня из озера, когда правильнее было утопить? И будто этого мало – притащила в свой дом, знать не зная, чего от меня ожидать.
Неразумно. Недальновидно.
Странно, что она вообще дожила до своих лет с таким подходом.
Но то, что она псионик и, по сути, спасла меня – с лихвой искупает в моих глазах её интеллектуальные изъяны. Да и самочка вполне ничего. И пахнет приятно…
Так, мысли не в ту степь пошли…
Сейчас надо бы узнать, где здесь ближайший крупный населённый пункт. А значит – и фудпринтер. И съесть что-то более привычное – из рациона моей расы. Возможно, удастся найти пункт связи… Или хотя бы кого-то говорящего на общем языке.
Но вначале выйду из этой лачуги и осмотрюсь вокруг. Найду, что осталось от моего шаттла. Оценю прилегающие территории на предмет видового состава. Попытаюсь понять, в какую часть космоса меня занесло. Поищу следы врагов…
Ведь если за мной в разлом шмыгнул хотя бы один метаморф… или даже его часть…всё плохо.
Хвост воинственно щёлкнул кончиком.
Я был с ним солидарен.
И двинулся к выходу, как того и хотела человечка.
Но вдруг позади послышался шипящий звук.
Я обернулся и вскинул брови.
Точно! Тут же ещё котоид. Я, кажется, ощущал его присутствие, когда был без сознания. Но когда недавно раскидывал пси-поле – то его не почувствовал. Он скрыл свой контур?
Давным-давно во время наведения дипломатических связей с Землей-два моя раса сначала нашла общий язык с котоидами, как с более похожей на нас по инстинктам расой. Но по анатомо-физиологическому аспекту – шиарийцы больше походили на людей.
Но этот зеленоглазый зверь с чёрной шерстью… был мельче, чем среднестатистический котоид раза в четыре. И почему-то сидел в доме человечки под столом.
Его разум толкал в моё пси странные мыслеобразы. Шипящая малопонятная речь складывалась в нечто, в чём можно распознать элементы всеобщего языка.
Но смысл речи был странный.
Я не был уверен, что верно понял котоида.