Я громко икнула от страха. Мамочки!!!
Подпрыгнув, кинулась на диван.
Отойти дальше мешал тот факт, что мужчина лежал как раз посередине – между выходом и лестницей. А длины его жуткого хвоста вполне могло хватить, чтобы перехватить меня при попытке к бегству.
“Я попала-попала-попала!” – стучало в моей голове.
А ещё там звенела мысль: – Кот был прав! Надо котов слушать!!!
А ещё почему-то вспомнился случай из детства, когда я маленькая притащила в дом бабушки енота, которого нашла в лесу. Я хотела подарить ему дом, но в итоге енот едва его не разнёс. Бабушка выпроводила животное восвояси, а мне настрого запретила тащить в дом, что ни попадя.
И вот…
Такими темпами, это мне самой понадобится помощь! Притом – экзорциста. Психолога. И травматолога! Потому что у меня тут полный набор!
Я затаилась на диване, нервно пытаясь придумать, что делать. Может, вылезти через окно? Но ближайшее окно не открывается… А если быстро пробежать… Нет! Страшно! Уж очень молниеносно двигается эта злобная штуковина!
Вот так и помогай разным! Потом тебя в заложники берут в собственном доме. И это ещё мужчина не проснулся. От него на диване спрятаться не получится!
Хвост тем временем медленно раскачивался из стороны в сторону, будто загипнотизированная змея.
– Ну чего тебе надо, чудовище?! – бормочу еле слышно, – Отстань!…я просто хочу, чтобы твой хозяин… не помер в моей гостиной.
Нет, с хвостом было невозможно договориться!
Его поведение становилось только агрессивнее. Он даже сделал несколько резких выпадов, будто кобра, но щёлкал не пастью, а кончиками – резко складывая их. Звук был металлический. Я не сомневалась, что если между кончиками положить мой палец… то пальца я лишусь. “Маникюр такими ножницами я бы делать точно не рискнула…“ – нервно подумалось мне.
Так что следующий час я просто сидела на диване, сжавшись в комочек, и ждала, когда хвост устанет за мной следить. Казалось – никогда! Но должен же он когда-нибудь уснуть, в конце-то концов? Должен же?
Когда я уже отчаялась и хотела попытаться сбежать несмотря на риск, мужчина на полу неожиданно вздрогнул.
Он скалился будто от боли, обнажив белоснежные чуть удлинённые клыки. А потом – заметался будто раненый зверь, застонал, не открывая глаз. Чёрные разводы на его белом, покрытом испариной лице стали ярче и даже расползлись к шее. И одновременно почему-то задрожали стёкла в доме, как если бы на них изнутри давила невидимая сила.