Испанский дворянин хорошо знал дорогу и потому обошелся без провожатых. Хотя дьяк посольского приказа навязал ему подьячего, гишпанским языком владевшего. Мол, тот покажет иноземцу, где и чего есть на Москве. Но Фёдор, выйдя из ворот, сунул подьячему золотой и приказал убираться. Тот низко поклонился и ушел в кабак. Не желает иноземец его услуг – его дело.
Дьяк Вылузгин это видел со стороны и подумал, что этот иноземец бывал ранее на Москве. Слишком вольно он ориентировался в городе без провожатого.
«А гишпанец не столь прост. Вона как идет уверенно, словно много раз ходил по дорожке этой. Стоит посмотреть, куда он пойдет».
И дьяк последовал за гишпанцем. Красная площадь была тогда застроена рядами лавок из камня, ибо пожары были настоящим бедствием для Москвы. Между рядами, что торговали товарами разными, находились и лавки книжные. У них иноземец много стоял и на книги смотрел.
Вылузгин приблизился. И после того, как гишпанец отошел он подскочил к торговцу.
– Чего он смотрел-то?
– Ась? – не понял дьяка купец.
– Чего сей иноземец смотрел?
– Дак кто его ведает? Посмотрел да пошел далее. Нешто можно понять иноземца? Книги мои славянские. Только вот те две на латыни.
Дьяк понял, что здесь ничего не узнает. Иноземец не взял ни одну из книг. А книги многое могли порассказать о том, кто их брал в руки.
Слежка продолжилась.
Дон Федерико зашел в винную лавку и выпил вина. Заплатил слишком щедро, и целовальник царского кабака рассыпался в благодарностях.
«Деньгами сыплет, – подумал дьяк. – Не боится внимание на свою особу обратить. С чего это так? Подьячего спровадил, а здесь золотом сыплет? Али не знает, что на Москве опасно так делать без провожатых? Еще зарежут его шпыни. Много всякого на Москве нынче есть такого, про что и думать не хочется. Стало порядков наших не знает? Али знает да всё одно делает, как похочет?»
И дьяк последовал за иноземцем далее…
***
Фёдор пошлел к тому месту на Москве, где он жил с отцом и матерью.
«Как давно я не был здесь. А словно вчера было. И улочки, по которым бегал мальчишкой. И лавка, где пирогами торгуют. И торговец зазывает покупателей теми же словами, и церква, где батя меня крестил».
Всё те же кирпичные покрытые мхом стены Китай-города. И там за деревянной церквушкой батькин дом.
По пути ему встретились стрельцы в белых кафтанах, что с любопытством смотрели на иноземца.