Мать сжала ее кисть. И Рен ушла, оставив ее допивать чай.
Снаружи город разминал затекшие за ночь члены, готовясь к новому, полному забот дню. Незадолго до того, как она добралась до казенной станции воскового пути, показалось солнце и пригрело ей шею. Прежде чем заправить сорочку в брюки и спрятать в сумку браслет, Рен замедлила шаг и насладилась нежданным теплом. Она сменила простой коричневый вязаный кардиган на более модный клетчатый жакет, затем достала из сумки темно-зеленый галстук и мгновенно – сказывались годы практики – его повязала. Если бы она в таком виде заявилась в Нижний город, все решили бы, что она зазналась, но в Бальмерикской академии необходимо выглядеть именно так, если не хочешь, чтобы тебя сочли белой вороной.
Посмотрев на себя в витрине магазина, Рен развернулась и бросила еще один, последний взгляд наверх, в Небеса. На фоне пустого неба резко выделялись группы величественных зданий и высокие тонкие башни. Отсюда, снизу, яснее всего была видна суть Небес. Иногда, когда она бродила по кампусу, болтала с другими студентами и студентками или сидела на лекции, она начинала ощущать, что Бальмерикская академия и вправду стала ее домом. Да, академия имела это свойство: медленно, но верно накрывать тебя пуховым одеялом мнимого комфорта. Снизу было легче увидеть, кем она является на самом деле, несмотря на четыре года, потраченных на обзаведение полезными связями в студенческой среде и карабканье по тамошней социальной лестнице.
Не имело никакого значения, насколько успешно она училась либо расширяла круг общения, – ни одна мантра, ни одно мысленное упражнение не могли заглушить паники, поднимавшейся в ней всякий раз, когда она осознавала свое истинное положение на Небесах.
Она была мышью.
Бальмерик – ястребом.
Чтобы добраться до Небес, соученики Рен со средствами могли нанять фиакр. Настоящие богачи обустраивали в своих многоэтажных особняках личные путевые станции. Несколько семей даже держали виверн. Казенными станциями пользовался почти исключительно простой люд, и сейчас в очереди вместе с Рен стояли посыльные из различных лавок, уборщики, ремонтники и мастеровые – все, кто поднимался в Небеса по рабочей надобности.
Внутри станция воскового пути была поделена на четыре зала. В них обустроили каменные альковы – неширокие, достаточные для того, чтобы там мог удобно поместиться один человек. В каждом алькове на уровне глаз висела картина, изображавшая большой фонтан на главной площади Небес. Этот фонтан, в свою очередь, располагался в двух шагах от парадных ворот Бальмерикской академии.