По залам Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина - страница 18

Шрифт
Интервал


Статуя Аменемхета происходит из собрания В. С. Голенищева. В Эрмитаже находится еще одно изображение этого властителя. Всего же в мире их сохранилось около шестидесяти, а изначально, как нетрудно догадаться, было и того больше. Впрочем, столь внушительное количество статуй царя не должно нас удивлять – фараон в Древнем Египте был не просто правителем государства, но и божеством. От него напрямую зависело благоденствие подданных, поэтому изображения властителя усеивали храмы по всей стране.

Статуи фараонов XII династии отличаются от изваяний правителей предшествующей и последующей эпох прежде всего в силу почти реалистической передачи облика портретируемого, а также благодаря свойственной им психологической достоверности. На этом основании ученые выделяют царскую пластику времен XII династии в особую категорию.

Черты лица Аменемхета не идеализированы скульптором. Напротив, художник подчеркивает те особенности, что позволяют сделать облик царя узнаваемым. В первую очередь обращают на себя внимание «острые» скулы фараона, его впалые щеки, немного выступающий вперед подбородок. Некоторые исследователи считают, что эти черты свидетельствуют о властном характере правителя, таким образом помогая запечатлеть в сознании современников и потомков решительный и непоколебимый образ монарха.

Из коллекции Голенищева также происходит статуя еще одного фараона XII династии – Сенусерта II. На этот раз материалом для статуи послужил гранит. К сожалению, изображение дошло до нас в сильно поврежденном виде, поэтому достаточно сложно, если вообще возможно, судить о его художественных особенностях.

Подлинный расцвет искусства происходит в эпоху Нового царства (ок. 1555–1069 гг. до н. э.). Именно в это время возникают огромные и пышные храмовые комплексы в Луксоре и Карнаке, строятся Рамессеум и храм в Абу-Симбеле, чей фасад украшен гигантскими статуями фараона Рамсеса II. Один из подобных колоссов, оставшихся от времени правления Рамсеса, прозванного в позднейшее время Озимандий, вдохновил английского поэта Перси Шелли на создание следующих строк: