– ЕЦ-178/12, оперуполномоченный! Это… Хрен его знает где это, потом в направлении прочитаешь! Свободен! – как приговор озвучил моё новое место службы первый заместитель начальника школы милиции, полковник Харитонов, едва взглянув в список – звиздуй отсюда Таран, ты не один!
– Это какая-то ошибка… – мямлил тогда я – в зону?! Меня?!
– А ты что, особенный?! Ты Таран такой же как все! Это в школу ты по льготе поступал, как сын сотрудника, погибшего при исполнении, а теперь ты на ровне с остальными! В зоне тоже служить кто-то должен! А там нужны именно физически крепкие и смышлёные парни, ты идеально подходишь! Красный диплом, спортсмен разрядник, комсо… Подходишь короче!
– Но… – сказать, что я был в шоке, значить ничего не сказать.
– Я понимаю тебя – смягчился полкан, и по-доброму так дал мне первый урок взрослой жизни – ты сирота Игорёк, а у других курсантов семьи в столице. И они не отличники, но не по-людски будет парней с родными разлучать, к тому же и попросить за некоторых есть кому. А у тебя ещё всё впереди, ты сможешь пробиться и сам, у тебя огромный потенциал. Без обид парень…
Ну да, я сирота. У меня из родни только бабушка и младшая сестра. Отец и мать погибли уже давно. Отец милиционером был и словил несколько сантиметров стали в грудь, во время задержания банды рецидивистов, когда мне было всего одиннадцать лет. Мама пережила его на год, попав под самосвал на стройке, где она вела авторский надзор своего проекта. Архитектором она у нас была. А у однокурсников в основном отцы живы и все работают в милиции и уже в больших погонах. За меня действительно вступится некому…
В колонию на поезде я ехал два дня. В плацкартном вагоне. Потом был обшарпанный вокзал провинциального городка, где градообразующим предприятием была колония строгого режима и воинская часть, предназначенная для её охраны. Брошенные, полуразвалившиеся дома, разбитый асфальт, грязь и мрачная серость запустения и разрухи. Всё это время я был как в тумане. Это не могло со мной случится…
– Ого! Школа милиции, да ещё и красный диплом! – моему появлению начальник колонии обрадовался, как явлению поддатой и на всё согласной Снегурочки на Новый год. Полковник в зелёной, армейской форме имел усталый, но при этом какой-то холёный вид. Всё в его кабинете, от формы, что на нём была надета, до кресла под его задницей и мебели было явно ручной работы. Это должно было выглядеть дорого-богато, если бы не обилие лака и резного дерева. Всё в затейливой резьбе, колхоз, одним словом, стиль зековский-ампир… – у нас тут всё больше аттестованные после армии или техникумов дебилы, что работу нормальную найти не смогли, а тут ты, такой красавец! Не ожидал от кадровиков, не ожидал, удружили… Ну что же Игорёк, времени на раскачку у тебя не будет. Оперов большой некомплект. Принимай оперативно-режимный отдел!