– Пока я была в Лондоне, много читала о них. Вот и решила спуститься. Одна. Я гуляла, рассматривала пустые коморки. А потом, – я нагнулась, стиснув пальцами ободок умывальника, – я увидела девушку и двух мужчин. Они терзали ее. Хотели узнать о какой–то флешке.
– Твою же…– выплюнула Кира. – Они наши? В смысле…ну…
– Да. Я думаю, да. – Закивала часто. – У них было оружие. И выглядели они, как чертовы члены мафии. Дорогущие костюмы, часики, золотые запонки.
– Господи, почему ты не убежала? – Лина погладила меня меж лопаток.
– Потому что!
Я резко выпрямилась и только сейчас оценила свой внешний вид. Тушь и тени поплыли. Блестящий топ испорчен. Как и кожаная юбка. Выдохнула и ощутила боль в локтях и коленях. Полный комплект.
– Давай–ка поедем домой. Тебе лучше здесь не задерживаться. – У Кираы всегда было правильное решение в закромах.
Она вынула телефон и позвонила своему водителю. Осталось только выйти отсюда, пересечь многолюдный цех и здравствуй, улица.
Но…
Что–то тяготило меня. Сдавливало солнечное сплетение и мучило сильнее, чем физическое вмешательство.
– Идем–идем. Не хватало еще, чтоб те сволочи, вернулись за тобой.
Поторопила Венгерова.
– Они не вернутся. – Тихо ответила я и позволила подругам вывести меня на волю.
Пока они кудахтали около тонированного Мерседеса, я дышала прохладным весенним воздухом. Рассматривала высокие трубы, которые когда–то играли ключевую роль в процессах охлаждения.
Мое сердце успокоилось. Только ненадолго.
Что–то притянуло меня повернуть голову на гравийный шорох.
Это был он.
Мужчина в маске и с катаной.
Он замер возле синего Бэнтли Муллинера и отсалютовал мне, приложив руку «под козырёк».
Я пошатнулась и потеряла сознание…
Две недели спустя папа решил устроить весенний бал в нашем особняке. И естественно, нам всем нужно было на него явиться и широко улыбаться его многочисленным гостям.
Мама обожала подобные мероприятия, а я?
Мне казалось, меня всегда пытались сосватать на них.
«Доченька, обрати внимание на вон того господина. Он владеет сетью автомобильных салонов»
«Дорогая, ты понравилась джентльмену с легкой проседью и многомиллионным счетом на Карибах»
И никому неважно, что думала я. Чего я хотела.
Только извечное: ты должна, ты обязана. Ты дочь Майера.
Вот и сегодня, за завтраком, папа включил старую пластинку.