– Угу, – кивнул парень.
– Ее содержимое легко проверить. Все, заявленное как пропавшее сверх этого, давно заложено в ломбарде или игорном доме. У преступника не было возможности спрятать или вынести украшения – ловушка охраны сработала отлично и захлопнулась почти моментально.
– То есть украшения из дома преступник не выносил, – хмуро подытожил Вик.
Тут в дверях возник хозяин дома.
– Как это «не выносил»? Должно быть намного больше того, что у него отобрали! Когда, кстати, вы собирались вернуть наши вещи?
– Вам вернут все после суда. Копия описи у вас на руках, вы сможете проверить и убедиться, что следователи, стражи и судьи ничего себе не оставили, – снова пряча взгляд за вуалеткой, ответила Антония. – А что до остального…
Пристальный взгляд на хозяйку – и та, рыдая, бросилась мужу в ноги.
– Что-о-о?! Там были фамильные драгоценности! Изумрудный комплект моей прабабки! Да как ты посмела?!
Следователи, не дожидаясь разрешения скандала, вышли, и Вик с крыльца дома вызвал по амулету стражей. За Дорой приехал тюремный автомобиль, неулыбчивые мужчины в серой форме забрали женщину, и только после этого следователи вернулись в отдел.
– Как съездили? – прощебетала рыженькая Калли, вешаясь на шею маркизу.
– Отвратительно, – буркнул Вик и, отделавшись от подруги, хмуро проследовал к чайнику.
– Что так?
За своим столом обнаружился Шаттон. Он каллиграфическим почерком заполнял какие-то бумаги.
– Мы нашли и поймали наводчика, а заодно выяснили, что нашему домушнику приписали на порядок больше, чем он действительно украл, – сухо пояснил де Крисп.
– Так это же хорошо, – не понял Шаттон.
– Угу, – буркнул блондин, отвернувшись к окну и грея тонкие пальцы о кружку.
Гус умчался с отчетом к начальству, и взгляды присутствующих устремились к Антонии. Она пожала плечами и выложила все как есть.
– Это же одна из самых влиятельных фамилий в городе! – удивилась Калли.
– Угу. И благодаря одной Читающей они вынуждены вынести на всеобщее обозрение свои семейные дрязги, – кивнул Вик. – Наверняка будут скандал, развод и деление имущества. И замять уже не получится. Показания и Доры, и хозяйки – в протоколе, слуги – те еще сплетники, а все соседи – да что там, пол-улицы! – слышали вопли хозяина дома. Я бы не хотел участвовать во всем этом ни как служебное лицо, ни как свидетель. Матушка не простит, если наша фамилия мелькнет хотя бы раз.