– Да, – подтвердил хозяин и хлопнул меня по заду, спеша пройти мимо.
Но районный остановил его и погладил меня по спине. Я тут же взбрыкнул.
– Этот осел с норовом, – предупредил хозяин.
– Надо обламывать помаленьку, раз с норовом – нельзя, чтоб горячим оставался. Иначе такого дикого ни к чему не приучишь, – поучал районный с видом знатока. – Я до того, как примкнул к революции, ослами приторговывал – тысячи через руки прошло, так что я их как свои пять пальцев знаю! – рассмеялся он. Глупо улыбнулся вслед за ним и хозяин. А районный продолжал: – Про тебя, Лань Лянь, мне Хун Тайюэ рассказал, и я им остался недоволен. Лань Лянь, сказал я, упрямый, как осел, его надо по шерстке гладить, иначе таким норовистым и останется, и тогда может начать и лягаться, и кусаться. Ты, Лань Лянь, пока можешь в кооператив не вступать, давай посоревнуйся с ним. Тебе, я знаю, выделено восемь му земли – вот и поглядим будущей осенью, сколько зерна ты соберешь в среднем с каждого му и сколько кооператив. Ежели у тебя урожайность будет выше, чем в кооперативе, оставайся и дальше единоличником. Ну а если кооператив тебя перещеголяет, тогда нам предстоит еще одна беседа.
– Ну гляди, начальник, попомни свои слова! – обрадовался хозяин.
– Да, что сказано, то сказано, вот они могут подтвердить. – И он указал на охранника и окруживших нас зевак.
Хозяин привел меня обратно к кузнице.
– Не хромает, – сообщил он старику, – ступает твердо, сделано на совесть. Вот уж не думал, что младший мастер Цзинь такой молодой, а сработает без сучка и без задоринки.
Старый кузнец криво усмехнулся и покачал головой, будто с тяжестью на душе. И тут я увидел выходящего из-под навеса Цзинь Бяня – скатка постели за спиной, серое одеяло, завернутое в собачью шкуру.
– Пошел я, мастер.
– Ступай, – печально проговорил старик, – поспешай в свое светлое будущее!